Ана Михайлова
Мята и соль
Глава 1
Рин поймал меня в библиотеке. Ну, как поймал. Можно сказать, не ища целенаправленно, выхватил глазами, а я, увлеченная чтением и какими-то пометками в своем райтбуке (тетрадь с толстой обложкой и большим количеством листов, разделенных цветными вкладками) не заметила парня, который проходил мимо открытой двери. Точнее, обратила внимание, но было поздно: уже пройдя дверь, он вернулся и застыл в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, с одной из самых мерзейших ухмылочек, на которую был способен. Я с тихим стоном сползла по креслу под стол.
— Вот прежде, чем ты что-то скажешь — сразу отвали, Ринсдей ИнЛекрит, и иди, куда шел, — осторожно высовывая нос из-под столешницы, и ладонь с указательным пальцем, тыкающим то ли в парня, то ли в сторону двери, для пущей убедительности, предупредила я не особо сдерживая громкость голоса, жалобно добавив "пожа-а-алуйста", правда, уже не вслух. Если повезет, привлеку внимание остальных адептов или библиотекаря. Хотя шансов мало, у заведующей библиотекой, суховатой и седой, и в общем-то, обычно ко всем крайне добродушной старушки, при виде наследника обычно отшибало слух. И все остальные органы чувств заодно.
— Это было несложно. Ты ж вечно в библиотеке. Хоть бы место дислокации поменяла, что ли, на один вечер. А то если вдруг мне станет скучно, я всегда знаю, что ты тут. Ты специально всегда тут, Мория? — пропустив мою фразу мимо своего тщедушного мозга, разумеется, и не подумав внять моей «просьбе», Рин вошел в зал и плюхнулся на кресло напротив моего, бесцеремонно утаскивая тетрадь. Я вылезла из-под стола, обреченно махнув в его сторону ладонью, мол, рассматривай, я же, разумеется, не против. Конечно, я была против. Да и умственные способности наследника характеризовала исключительно благодаря его отношению ко мне. С момента, как я попала в Институт высшей магии и боевых искусств, прошло уже чуть более двенадцати лет, совсем скоро выпуск, и наследник престола его монаршее императорское вредновысочество не оставляет меня в покое все это время.
— Рин, подоставай Ресану, умоляю, — на самом деле взмолилась я, вновь указав пальцем на дверь. — Она уже почти научилась показательно и натурально игнорировать тебя, но ей твое внимание доставит тонну удовольствия. Или делом займись. Шеды не посмотрят, что ты наследник, они сожрут тебя со всей твоей самоуверенностью, если ты не ответишь хотя бы на четверть одного вопроса, и хашра тебе, а не выпуск, — в этот раз от мольбы удалось весьма удачно перейти к угрозам.
— Наяра, — ласково и хитро протянул парень, распластавшись по столу и схватив мои ладони, правда, не удержал, я успела их отдернуть, и искосив лицо гримасой отвращения, демонстративно вытерла руки об обивку кресла. Черноволосый гад откинулся назад на кресло и расхохотался, щуря и без того лисьи глаза. Мне захотелось взвыть, но больше — врезать. — Никто так натурально не играет, как ты.
— Потому что я не играю! — взревела я, вскакивая и опираясь на стол ладонями, нависая над столешницей, борясь с желанием чем-нибудь ему хорошенько приложить. — Ты бесишь меня, ваше высочество! И мешаешь! У меня еще тонна заданий! Ну что я тебе сделала такого? — мольбы, угрозы, теперь слегка ненатуральный плаксивый тон и попытка вызвать жалость. Обычно на этом пункте Рин сдувается. Парень сосредоточенно посмотрел на меня своими совершенно прозрачными голубыми глазами, театрально похлопав чернющими ресницами. Мечта любой девчонки. Словно оценивал, даже скрестил руки, постучал двумя пальцами по тонкой и бледной, как и кожа, нижней губе, взъерошил черные волосы, часть которых была собрана в пучок на затылке, почесал аккуратно подстриженную бородку, и выдал, наконец, вердикт.
— Вот щас не верю. Переигрываешь. Ненастояще, — тоном театрального критика заявил он, явно воображая себя директора какого-нибудь кастинга на главную роль. Тут уже я не удержалась и с боевым воплем кинулась на него, перепрыгнув через стол и опрокинув кресло на спинку. Между нами завязалась настоящая драка. Ростом, Рин превосходил меня почти на полголовы, но гибкостью и скоростью мы были почти равны. Свое преимущество в физической и магической силе он практически никогда не демонстрировал, почти убедив меня, что его и нет. Вот только его учили, пусть и лучшие, но просто учителя, а мы с шедом Алуа часто путешествовали по всей стране, вплоть до Нижнего мира, охотясь на тварей и попутно изучая их. А я набивала руку.
Рин придавил мои запястья к полу, не позволяя встать или перевернуться, я подтянула коленки к себе и с силой оттолкнула стопами нависшего надо мной парня, кувырком отправив его в полет, вскочила на ноги, материализуя цилиндрическую длинную палку, выглядящую, будто сделана из бамбука, но в глазах наследника мелькнуло беспокойство. Знает, что она из керамопластита, одного из самых прочных и легких материалов, из которых создают оружие.
— Таены великие… — прошептала библиотекарша, прячась за рецепшн.
ИнЛекрит не успел материализовать свое оружие, даже отскочить не успел, крепко получив жезлом в скулу. От удара развернулся корпусом, но не упал, хотя все же отступил на шаг.
— Бить наследников — нехорошо, — с намеком на серьёзность заметил он. Весь его вид преобразился, парень словно стал выше, воздух вибрировал вокруг него, становясь мутным, непрозрачным. Пальцы резко скрючились, появились почерневшие когти вместо ухоженных ногтей, но не успел он выпустить свое оружие, как я, оттолкнувшись от колонны, с прыжка нанесла еще один удар, на этот раз он успел прикрыться рукой, и жезл прилетел в предплечье, чуть ниже локтя.
С таким же успехом можно лупить керамопластитную стену. Рин даже не шелохнулся, а из его рук начали появляться клинки. Вот сейчас мне реально конец.
В императорском роду текла кровь Д'энии и тварей Той стороны.
Это означало, что только они могут управлять чудищами, защищая границы империи. Но это также и означало, что нет материала, который смог бы остановить лезвия, появившиеся сейчас из ладоней Рина. Словно сгустившийся, мутный воздух, клубившийся сейчас вокруг его фигуры, сосредоточился в форме мечей, почти метровых, достающих сейчас до пола.
— О, наше высочество разнервничался, — противно проголосила я, заметив, как черные ве́нки запульсировали возле его глазниц. Глазниц, ставших пустыми, словно и туда перекочевала мутная непонятная зараза, послушно танцующая в его руках и по телу. — Вас не били
