в коридор. Толик упирался.
– Тошно мне, девки. Новый год на носу, а настроения – нуль. Еще и табуретка сломалась. Покурю у вас, можно?
Мы с Иркой чуть не плакали, но выдворить Толика из квартиры не представлялось возможным. Он решительно шагнул в кухню, открыл балконную дверь и устремился в темноту.
Почти сразу же оттуда раздался отборный мат: видимо, Толик зацепился за труп и чуть не рухнул тому в объятия.
– Ирка, что это тут у вас? – В балконном окне показалась голова Толика с выпученными глазами.
Ирка вздохнула, глянула на меня с сомнением и вкратце обрисовала ему ситуацию. Толик почесал затылок:
– Во дела… Не, полицию точно нельзя, нас же всех загребут.
Слово «нас» порадовало. Все-таки коллективная ответственность внушала надежду, что от трупа мы отмахаемся.
– А вас за что, Толик? Вы что, тоже его знаете?
Толки скис:
– Тут такое дело… Узнал я мужика-то. Его вроде Лева зовут, он тут последние дни ошивался. Я у него даже денег занял…
– И не отдал? – хмыкнула Ирка.
– Не отдал… – вздохнул Толик.
– Может, ты его за это и крякнул? Чтобы долг не возвращать? – обрадовалась Ирка.
– Ты совсем плохая, Ирка? Из-за тысячи под статью идти? Я же человек искусства…
– Кстати, об искусстве, – встрепенулась я. – Он во Дворце культуры работал. Дворником. К кому он мог идти?
Толик прилег на Иркин кухонный угловой диванчик и задумался. Ирка закурила. А я поставила чайник, потому что устала дрожать всем телом.
– Ирка, он что, заснул?
– Сейчас менты нагрянут, быстро оживет, – мрачно протянула Ирка, выставляя на стол вазочку с вареньем.
– Да вы чего, девки? Вспомнил я! Наш Костик Губерный, из 32-й квартиры…
– Ну?
– Он же при Дворце раньше маляром работал. Видно, там их черт и свел. На нашу погибель.
– Точно, все сходится! – хлопнула себя по лбу Ирка. – У тебя 23-я квартира, а он шел в 32-ю, когда тебе в домофон звонил. Номером ошибся, с пьяных глаз-то. Там у Костика сестра Галька погостить приехала. Помните ее, мордастая такая дылда?
– Да-да, – оживился Толик. – Ее все Гарпией зовут. К ней он и шел. Паскудный нрав, скажу я вам. Орет – точно овчарка лает. Они что-то сегодня скандалили. Вот Костик его и прибил. За сестру. Бытовуха, ничего нового…
Не успели мы обсудить этот факт, как в дверь снова позвонили.
– Не открывай! – в унисон прошептали мы с Толиком, устремив на Ирку молящие взоры. – Лучше затаиться!
– Ирка, ты мужика в халате тут не видела? – Судя по голосу, за дверью был сам Костик, которого мы только что поминали всуе.
Толик сделал попытку спрятаться за диваном, я метнулась к балкону и закрыла собой проход.
– Он пришел нас убрать! Мы же вроде как свидетели, – шепотом запричитал Толик.
– Ирка, ты там что, уснула? – Костик уходить не собирался, кричал громко.
– Непохоже, что он пришел с намерением нас убивать, – прошептала я. – Иначе к чему привлекать к себе такое внимание?
– Надо его выспросить! Хорош гусь, прибил мужика, а нам отдуваться, – решилась Ирка и пошла открывать.
Амбал Костик с фингалом под глазом ввалился в кухню и плюхнулся на диванчик. Толик сразу же боязливо поджал ноги, а Ирка спросила:
– Чего надобно, старче?
– Говорю же, мужика ищу, хахаль сестры. Лева зовут. Фамилия Дудкин. Хотя на кой вам его фамилия? Не видели?
– Видели, видели, – хмыкнула Ирка, а я подозрительно уставилась на фингал Костика. По виду – свежий.
– Константин, вы что, дрались с Дудкиным?
Костик потрогал фингал и непроизвольно поморщился:
– Да нет, это я потолок вчера красил и со стремянки грохнулся. Так где Левочка? Меня Галька сейчас прибьет. Она мне так и сказала: ищи у Ирки, она всех мужиков к себе тащит.
Ирка презрительно покачала головой:
– Вот твоя Галька курва. Подумаешь, один раз увела у нее хахаля. Нечего было так долго в парикмахерской торчать. И вообще… он кодированный оказался. Да трое детей в довесок. Ей бы радоваться.
– Таки увела? И Леву тоже? Ох, если она узнает…
– Сдался мне ваш Лева, – обиделась Ирка и закурила. – Толик, расскажи ему.
Толик, прочистив горло, попросил выпить, а я снова занялась позабытым чаем. Махнув рюмашку для храбрости, Толик покосился на балкон и начал повествование. Ирка мрачно смотрела в темное окно, я прихлебывала чай, а Костик бледнел на глазах:
– В рот мне ноги! Лева же сегодня вроде как с Галькой поссорился, она на нерве куда-то умотала. Он ко мне в кухню сунулся, горе заливать. Ну, мы залили, я закемарил. А он вроде ее собирался идти встречать. Все твердил: я ее напугаю, чтобы неповадно шастать было. Вот и напугал. Самоубился…
– С чего ты взял?
– А как еще? Вы же говорите, он в крови. Вены, поди, перерезал?
– Мы его так детально не осматривали. До того ли было? – фыркнула Ирка.
– У меня вот лично тоже желания нет, – отрезала я, когда все стали коситься в мою сторону. – Кстати, ты, Костик, будешь первым подозреваемым. Пил с ним, потом поругались, ты за сестру вступился.
– Да я его пальцем не трогал! – возопил Костик. – Что делать-то? Что мне Гальке сказать…
– Кстати, ты не в курсе, откуда на вашем Леве мой халат? – встрепенулась Ирка.
– Это твой? Так я его на мусорке нашел.
Ирка всплеснула руками и облегченно рассмеялась:
– Точно, я же его выкинула. Там дыра на спине.
– Ну а сам почти целый. Смотрю, хороший халат. На ветошь сгодится. Я же, когда трезвый, маляр на все руки. У меня они золотые. Ты же знаешь, Ирка.
– Золотые! Он мне прихожую закатал, – подтвердила Ирка, а Толик со знанием дела покивал головой.
– А я что говорю! Вот халат и валялся на балконе. Мы курить ходили, Левочка халат накинул на плечи, потому что холодно. Балкон-то у меня не застекленный.
– А свисток откуда? – вспомнила я про блестящую вещицу во рту жертвы.
– Вот этого я не знаю, не было у меня никакого свистка…
– Значит, свисток ему убийца в рот вставил, – крякнул озадаченный Толик. – Точно вам говорю. Я про маньяков смотрел. Это метка: мол, смотрите, мой фирменный знак. Он теперь каждой жертве будет что-то в рот вставлять. Может, и не только в рот…
Толик так напугал сам себя, что опять полез за диван.
– Да погоди ты, может, и не было убийцы. Может, он сам? – с жалостью глядя на него, предположил Костик.
– А может, его твоя Галька прибила, пока ты спал? А теперь подозрения от себя отводит? – подумала вслух Ирка.
И в этот момент в дверь позвонили. Мы хором
