долгой затяжки сигареты, он щурится и на секунду задерживает ее в легких.
— Два Альфы. Они оба в деле?
Оглядываясь на Кадмуса, чья спина расширяется и сжимается от легкого дыхания, без сомнения, уже спящего, я киваю.
— Хотя я не собираюсь лгать. Наша единственная цель… моя единственная цель — спасти Валдиса.
— Тогда, это понятно. Ни у кого из нас нет общей цели делать это.
— Думаю, что нет.
По моей коже пробегает холодок, когда я иду по темному туннелю. Звуки впереди, мучительный вопль, подобного которому я никогда раньше не слышала, заставляют меня приблизиться, несмотря на страх, пульсирующий в моих венах. Все внутри меня говорит вернуться, отказаться от этой идеи, но я не могу. Я должна знать, откуда доносятся звуки. Когда я приближаюсь к воротам, расположенным прямо в центре туннеля, я замечаю черепа, сотни из них, лежащие грудой. На них лежит мужчина, его руки раскинуты, ногти впиваются в кости, когда его тело погружается в них. Я не вижу его лица, но я уверен, что это Валдис.
— Нет! Подожди! Кричу я, колотя в ворота.
— Валдис!
Он тянется ко мне, прямо перед тем, как черепа похоронят его заживо, кости поглотят блеск его рабского ошейника.
— Валдис! Я кричу, резко выпрямляясь.
Тяжело дыша через нос, я оглядываю маленькую группу, спящую вокруг костра, в котором все еще мерцают оранжевые угли. Один мужчина сидит в стороне, прислонившись к большому валуну, откуда он ведет наблюдение. Его глаза встречаются с моими, всего на минуту, прежде чем он потирает их и зевает, возобновляя наблюдение.
Услышав ворчание и стенания, я поворачиваюсь и вижу Кадмуса, бьющегося в конвульсиях во сне, как он иногда делает. В течение нескольких недель я избегала утешать его, я полагаю, из чувства вины.
Его тело дрожит, когда он лежит, свернувшись калачиком, и звуки, которые он издает во сне, напоминают мне о тех днях, когда мне делали уколы, как раз перед тем, как мое тело смилостивилось и я теряла сознание от боли.
Я придвигаюсь ближе к нему, прижимаюсь к его массивной спине и обнимаю его.
— Все в порядке, Кадмус, — шепчу я.
— Я прямо здесь.
Прижимаясь щекой к его широкой спине, я любуюсь упругой текстурой его кожи, где шрамы превратились в многочисленные глубокие порезы.
Он хватает мою руку, прижимая ее к своей груди, где я чувствую, как его сердце колотится о ребра, которые содрогаются от его прерывистого дыхания. Мне неприятно видеть этого человека, это грозное человеческое существо, ставшее таким уязвимым из-за воспоминаний, запертых в его голове. То, что я хотела бы стереть ради него, чтобы положить конец страданиям, которые он переносит каждую ночь. Те же образы, которые подталкивают его к употреблению наркотиков, которые каким-то образом стирают для него суровые черты реальности.
Я не знаю, что они сделали с ним там, в больнице, но что бы это ни было, должно быть, это было ужасно — превратить сильного, если не самоуверенного мужчину в испуганного мальчика, который дрожит в моих объятиях.
ГЛАВА 14
РЕН
Я говорила себе несколько раз за последнюю неделю, что нет такой боли, которую я бы не перенесла ради этого ребенка, но, лежа измученная и слабая, тяжело дыша через нос, чтобы не спровоцировать новый раунд, я задаюсь вопросом, насколько это правда. Сколько еще мучений я могу вытерпеть ради жизни, в конце которой, я не совсем уверена, будет процветать?
Совсем не нужно много размышлять, чтобы прийти к решению, что я сделаю то, что должна. Закрыв глаза, я пытаюсь заставить себя уснуть, что непросто, когда я знаю, что Шесть и Кенни тихо шепчутся за пределами пещеры. Если бы не потрескивание огня, я могла бы услышать, обсуждают ли они гибель новоприбывших или какой глупый план был бы снова отправиться в Калико. В любом случае, я благодарна Кенни за точку зрения, которая помогает умерить импульсивный характер Шестого. Я знаю, что это из-за любви он решился на что-то настолько опасное, но ни за что на свете я не рискну потерять его, даже если это выставит меня лицемерной.
Дверь отъезжает в сторону, и бесстрастное выражение лица Шестой удваивает мое любопытство.
— Ну? Что было такого важного, что не могло подождать до утра?
Он скользит на нашу кровать из одеял позади меня, придвигаясь достаточно близко, чтобы моя спина прижималась к его твердой груди.
— Ничего срочного. Я попросил его взглянуть на часть оборудования для меня. Кажется, ему нужны какие-то дополнительные части.
— Ты собираешься пуститься в бега ради них?
— Завтра, да. Возможно, нам придется немного вернуться назад, так что, возможно, меня не будет пару дней.
Если бы не Кенни, я бы задалась вопросом, не лжет ли он мне прямо сейчас, какими бы короткими и загадочными ни были его слова.
— Какая часть ему нужна?
Следует минута молчания, и Шесть прочищает горло.
— Электронно-лучевая трубка или что-то в этом роде.
Я выдыхаю и вздыхаю.
— Что такого важного в этом оборудовании?
— При необходимости это может быть другая пара глаз.
Фыркнув, я поворачиваюсь, чтобы лечь на спину, ощущая лишь легкую боль в животе.
— Зачем нам это нужно, когда у нас есть такой Альфа, как ты, с острым взглядом?
Он наклоняется и целует меня с улыбкой на губах.
— Я хочу пойти с тобой. Мне нужно выбраться отсюда. Из этого лагеря на некоторое время.
— Рен, это плохая идея. Не тогда, когда у тебя такие боли. Быть так далеко от Хесайи.
— Как далеко?
— Достаточно далеко, чтобы заставить меня нервничать из-за этого. Он проводит рукой по моему лицу, прежде чем предложить еще один поцелуй.
— Немного поспи. Тебе нужно отдохнуть и быть сильной ради нашего ребенка.
— Разве это не правда. Этот ребенок даже размером не с фигу, а уже надирает мне задницу. Конечно, это должен быть мальчик.
— Нет, если она девочка, похожая на свою мать. Массивные руки обвиваются вокруг меня, еще крепче прижимая к своей груди.
— У меня будут проблемы.
Я смеюсь над этим и целую его в бицепс.
— Ты будешь потрясающим отцом. Сексуальным, красивым, мудрым и заботливым отцом.
— Мудрый? Так вот, это черта, которую я бы сам себе не присвоил.
— От которого я с радостью откажусь, если ты подумаешь о возвращении в ту больницу. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза, ловя то подергивание, которое я заметила ранее.
— Обещай мне, что ты этого не сделаешь.
— Тебе не о чем беспокоиться. Как сказал Кенни, она непроницаема. Даже если бы я захотел, шансы попасть внутрь невелики.
— И я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы знать, что ты все равно попытаешься.
Он раздраженно фыркает и берется за мою челюсть.
— Спи, женщина. И перестань волноваться.
Я просыпаюсь от шепота за
