же повреждения в тех же местах: как будто мерзавец был там, или действительно…
Черт, это мог быть он, подумал майор, делая быстрый мысленный расчет. В то время Бирюкову было едва ли больше двадцати. Слишком молод, наверное, — снова подумал он.
Он продолжил, продолжая освещать стены лучом своего фонаря. Еще одно меловое граффити точно изображало место другого ритуального преступления — 1978 года. В то время Неделин видел дело из отдела убийств. Он узнал там развалины древнего храма и место священного источника, а также описанные с мельчайшими подробностями приметы безымянной жертвы.
Сукин сын… — пробормотал он. Рисунки мелом продолжались: антропоморфные маски, обнаженные женщины перед каменными алтарями и дольменами, звериные фигуры, древние изваяния… Словно Бирюков запечатлел на этих стенах свое извращенное воображение. Все сильнее сжимая желудок, полицейский продолжил свое тайное исследование. На стенах он обнаружил репродукции древнего оружия и караимские карнавальные маски. Когда свет осветил череп козла, Неделин вздрогнул, и лампа выпала у него из рук.
Стол был завален текстами по оккультизму, набросками и черновиками непонятных обрядов и жертвоприношений, а также фотографиями, на которых Бирюков и его последователи в лесу, скрыв лица за масками, часто обнаженные, проходят своеобразной процессией мимо священных источников, древних колодцев и других археологических объектов, затерянных в лесу.
Рука, защищенная полиэтиленовой перчаткой, в которой майор рассматривал фотографии, дрожала. Ему стало не хватать воздуха. Он хотел бы включить свет для более тщательного осмотра, но не стал этого делать: из опасения выдать свое присутствие, а также из опасения испортить какие-либо улики. Чем больше времени он проводил там, тем выше был риск оставить следы.
Неделин вспомнил лицо Дианы Гурджиевой и опешил от мысли, что девушка может оказаться в руках этого психопата.
«Надо было раньше приехать…», — упрекал он себя.
Он вернулся, чтобы осветить меловые рисунки ритуальных убийств, и, глядя на них, размышлял: что же я теперь придумаю?
Глава сорок вторая
УВД Симферополя
Кротов и Райская встретились поздно вечером у кабинета начальника отдела по расследованию убийств. Утром Кротов прошел все бюрократические и административные формальности, необходимые для официального начала работы, и воспользовался возможностью ознакомиться с кабинетами и различными отделами. Фирсов вызвал их вместе, чтобы оценить ситуацию и начать добиваться результатов.
Райская с отвращением заметила, что наряд ее коллеги оставляет желать лучшего: Евгений появился в сером потертом костюме и с мятым перекрученным галстуком поверх несвежей рубашки; стоптанные туфли, в которых проходили, наверное, лет пять, дополняли картину. Чернота вокруг глаз придавала ему зловещий вид. Слишком длинные и темные, на ее вкус, волосы делали его похожим на какого-то фанатичного ученого из лаборатории.
Через четверть часа пребывания в прихожей Мария, раздосадованная, не удержалась и бросила ему колкость, осмотрев с ног до головы:
— Скажи, ты изображаешь из себя истинного следопыта?
Евгений вернул ей презрительный взгляд.
— Ну, если говорить о человеке, который ведет себя как истеричка…
Мария одарила его ледяной улыбкой и показала ему средний палец.
— Пошел ты, — пробормотала она.
Евгений начал закручивать в колечки свои волосы, чтобы досадить ей.
— Как дела? Каковы первые впечатления? — сказала Мария через несколько секунд, глядя в сторону.
— Это всего лишь остановка, Маш. Временное решение.
— Значит, ты не планируешь оставаться? Тебя переводят?
— Вообще-то я только что приехал. Неужели я такая заноза в заднице? − Евгений лукаво улыбнулся.
— По правде говоря, нет, Кротов. Я начинаю понимать, что мне придется с тобой мириться. Тебя, твою худую фигуру и твой трупный цвет лица.
— Ты будешь повторять это все время? Я тоже не прыгаю от радости при мысли о том, что останусь здесь, но вот так… Как насчет того, чтобы быть немного более профессиональным и ознакомить меня с делами?
Райская громко вздохнула.
— Они дали нам двадцать нераскрытых убийств. Пока вы были на экскурсии в кабинете начальника, я изучила их по одному и разделила на две группы, по десять в каждой, от самых последних до самых старых. В основном это бытовые преступления: люди настолько глупы, что им удалось проскользнуть сквозь сеть. В любом случае, на мой взгляд, с помощью анализа ДНК мы раскроем половину из них за месяц. Это скорее дело экспертов: нам нужно только все скоординировать.
— И это тоже хорошо.
— Моя идея, если мы хотим сэкономить время, заключается в том, чтобы работать отдельно и встречаться только тогда, когда нам нужно допросить подозреваемого или произвести арест.
— Убийства, которыми занимался Барсуков, включены в ваши двадцать дел? — спросил Евгений.
— Нет, я отдала их в архив.
— Хорошо. Но это ты скажешь Фирсову.
— Спасибо большое, Кротов, мне очень приятно с тобой работать.
— Я отвечаю комплиментом на комплимент.
— Входите, — громко, чтобы быть услышанным, сказал из своего кабинета полковник.
Илья Дейч, коллега из убойного отдела, переступил порог и, улыбнувшись, сообщил двум полицейским, что шеф в их распоряжении.
— В каком он настроении? — спросила Райская.
— Как обычно, — сформулировал Илья.
— А это значит, что вчера вечером его жена снова ему не дала.
— Я услышал тебя, Райская! Давай, поторопись, мне нельзя терять время!
Мария глубоко вздохнула и вошла в кабинет своего начальника, за ней последовал Евгений.
Глава сорок третья
Срединный Крым
Двое подростков лежали на усеянном цветами лугу и смотрели, как лошадь пьет из реки. Они наслаждались тишиной и покоем сельской местности после того, как занимались любовью в сарае рядом с буковой рощей, в нескольких десятках метров от ручья. Было великолепное позднее утро. Янтарный свет заливал ручей, заросший ивами и олеандрами, и согревал влюбленных, которые лежали, обнявшись, на пальто мальчика, как в весенний день. В воздухе витал аромат леса, а журчание воды успокаивало их.
— Куда ты ушел вчера утром? Я слышала, что ты ушел с отцом, — произнесла девушка, Эстер Латыпова, старше парня на год.
Михаил продолжал гладить ее атласные волосы, вспоминая, как всего несколько лет назад, когда они были еще детьми, они вместе ходили к реке, брали из сарая плетеные кастрюли и с удовольствием ловили форель и другую пресноводную рыбу.
«Когда мы выросли?» — спрашивал себя мальчик. «Когда мы влюбились?»
— О! — сказала Эстер, с силой встряхивая его. − Расскажи мне, где ты был: я умираю от любопытства.
— Где-то, — сказал он.
Она ударила его локтем по ребрам, заставив его рассмеяться и застонать от боли одновременно.
— Что случилось?
— Отец отвез меня в музей в Черноморское.
Эстер сделала смешное лицо. Она действительно не могла представить, чтобы кто-то вроде Всеволода, ее второго дяди, посещал музей.
— И что
