тебя в прошлый раз спросить, какая кожа тебе нужна на туфлях.
Мари виновато улыбнулась.
— Вообще-то я пришла вам сказать, что мне не понадобится обувь. Я завтра уезжаю к бабушке и дедушке.
Глаза сапожника распахнулась от неожиданности, а потом покачал головой.
— Печально, печально. Нам будет тебя не хватать. О, а это что? Выглядит аппетитно!
Сапожник подскочил к ней и потянул руку к корзинке, а потом расхохотался, когда Мари с улыбкой спрятала ее за спину.
— Росси попросила доставить угощение миссис Данст.
Мужчина немного нахмурился.
— Хм. Я заходил к ней сегодня утром, но ее, кажется, не было дома. Ну, наверняка уже вернулась, куда ж она денется, правда?
Мари кивнула, но в душе у нее шевельнулась тревога. Миссис Данст на вид, наверное, уже лет сто, так что она редко отходила от своего дома дальше, чем на десять-двадцать шагов. То, что сапожник не застал утром было немного странно. Хотя, мало ли, что могло сподвигнуть старушку на небольшое путешествие?
Мари пожала плечами и под веселые причитания сапожника покинула лавку, направившись к дому миссис Данст, который стоял почти на самой окраине Тагеля. За ним начиналась роща, сливающаяся с лесом. Нужно было быстрее передать пирог и вернуться домой до того, как Росси начнет беспокоиться.
Входная дверь в ветхом доме миссис Данст была приоткрыта. Мари напряглась и осторожно шагнула внутрь.
— Миссис Данст? Это Мари, я принесла вам пирог от Эллисов.
Ответа не последовало. Напряжение внутри Мари усиливалось. Возможно, стоит исследовать дом? Она глубоко вздохнула и мысленно попросила у старушки прощение за вторжение. Но комнаты оказались пусты. Даже выйдя на задний двор, девушка никого не нашла. И только протяжный волчий вой заставил ее переживать за саму себя больше, чем за кого бы то ни было.
Как бы сильно она не хотела найти за миссис Данст, пора возвращаться домой. Мари решила, что и так задержалась достаточно. Доставлять Эллисам еще больше хлопот — последнее, чего бы ей сейчас хотелось. Она оставила пирог на столе в кухне, мысленно моля Создателя защитить миссис Данст, где бы та сейчас ни была, и отправилась в дом целителя.
И только прошагав несколько минут, Мари осознала, что идет не туда. По какой-то причине она двигалась на запад, хотя должна была на восток.
Она остановилась и покачала головой, пытаясь прояснить свой утомленный разум. Недосып из волчьего воя и беспокойство за миссис Данст, должно быть, окончательно ее доконали. Ну ничего. Уже завтра она уснет в телеге торговца, а через несколько дней будет сладко сопеть в каком-нибудь уютном постоялом дворе в столице.
Тихий голос в голове шептал, что вообще-то это странно. Она слишком хорошо знала Тагель, чтобы совершать такие ошибки даже будучи уставшей. Что ж, больше такого не повторится. Она уже взяла себя в руки и идет прямиком к дому Эллисов.
Однако, к ее удивлению, когда она свернула за угол, то снова поняла, что направление неправильное. Ноги ее не слушались и несли Мари подальше от города. Прямо к тропинке, уходящей в лес. Слезы от испуга угрожали пролиться немедленно. Что с ней так?
Нужно просто остановиться. Какая бы сила ею не манипулировала, нельзя дать себя запугать. Она будет стоять на месте и ждать, пока ее кто-нибудь не найдет. Бенно уже наверняка ее ищет.
Но в этой попытке ей было отказано. Мари не могла стоять, не могла развернуться. К ее ужасу, шрам на руке начал зудеть так сильно, что ее лицо скривилось от боли.
Вскоре Мари против воли покинула Тагель и оказалась среди деревьев. Паника сдавила ей грудь. Нужно закричать, ее точно кто-нибудь услышит. Но когда она попыталась, ничего не произошло. Будто ее рот разучился издавать звуки. Она не могла даже шептать, только тихо всхлипывать, проклиная свои ноги, которые уносили ее от свободы и вели обратно в ад, из которого она давным-давно бежала.
Когда Мари шла уже более часа, деревья вокруг нее стали плотнее, а солнце окончательно скрылось. Тьма сгущалась. Мари так вымоталась, что больше не могла сопротивляться и просто позволила темной силе влечь ее в мрачную глубину леса.
Она словно наблюдала за своим телом со стороны, прекрасно осознавая, что именно она делает, но не в сила это остановить.
Когда наступил вечер, в приглушенном свете луны Мари разглядела две фигуры, стоящие прямо перед ней. Мужчины. Один из них сидел верхом, а другой стоял на земле и держал за поводья свою и еще одну лошадь с пустующим седлом. Остановившись, Мари узнала в третьей лошади свою старую добрую кобылу, которая когда-то тянула телегу ее семьи в Валд.
Мужчина, стоявший на земле, подхватил Мари, чтобы помочь ей усесться в седло. Сначала она хотела ледяным тоном ответить, что может справиться и сама, но прогулка по лесу утомила ее больше, чем ей казалось.
Три лошади двинулись дальше, вглубь леса. Незнакомцы молчали, и Мари в тишине следовала за ними — теперь подчиняться обязана ее кобыла. Однако вскоре Мари обнаружила, что к ней вернулась способность говорить.
— Зачем вы это делаете? — свирепо спросила она у них обоих. — Какое зло вы используете, чтобы подчинить меня?
Тот, что помогал Мари усесться на лошадь, медленно повернул голову и посмотрел на нее с нескрываемым любопытством. Он оказался старше, чем она подумала в начале. Кажется, он почти также стар, как ее дедушка. И он лишь по-доброму усмехнулся, но не ответил ей.
Мари захлестнула ярость. Она имела право знать, что с ней, черт возьми, происходит!
— Отпустите меня! — прокричала она. — Иначе мой друг Курт вас найдет, и вы пожалеете, что родились на свет!
Конечно же, угроза была чушью, но это первое, что пришло ей в голову. Мари понятия не имела, где Курт, но часть ее души желала, чтобы он и правда увидел ее красный плащ и помог ей противостоять злу.
Низкое рычание прервало ее попытку выдать желаемое за действительное. Справа от нее появился волк, и Мари чуть не потеряла сознание от ужаса. Еще один хриплый рык уведомил ее, что второй зверь сзади. Чем дальше они ехали, тем больше вокруг становилось волков.
Внезапно страх сменился крошечным огоньком надежды. Она вспомнила свои догадки о семье Курта. Мог ли ее друг быть ближе, чем она думала? Вдруг это он послал волков и готовится спасти ее прямо сейчас?
Но животные не нападали. Они, казалось, сопровождали их маленькую процессию, не стремясь при этом никого загрызть. Мари и двое мужчин ехали в тишине еще
