меня слои кожи. Я с усилием обернулась и увидела, как распадаюсь, сливаясь с массой. Позади меня оставались мои кровеносные сосуды, мелкие волоски с кожи, кровь разливалась и проникала в строение глубокого, словно океан, густого пространства бездны. Я остановилась, открыла глаза и увидела себя. Передо мной стояла я. Страх сделался невыносимо сильным. «Я» шевельнуло рукой, чтобы дотронуться до меня. Я увернулась, зная, что оно потянет меня за собой и мне будет не вернуться. Тогда в пространство ворвался громкий звук, и все исчезло, лишь падал пепел. Заслышался приглушенный шум мотора. Я открыла глаза. Дино был на своем месте, не сдвинувшись ни на миллиметр. Его взгляд по-прежнему был прикован ко мне. Мотор гудел. То громче, то тише, и снова то громче, то тише, словно приближаясь и отдаляясь с определенной частотой. Я выпрямилась и посмотрела в направлении, из которого доносился звук. В десятке сантиметров от потолка летал небольшой дрон. Он приближался и удалялся, описывая в воздухе восьмерки.
Слежка, – подумалось мне. Проверяют, не стану ли я снова ходить по запретным комнатам. Я сидела, глубоко погрузившись в кресло, пес, замерев, безмолвствовал на отведенном для него месте, а дрон пролетал над моей головой. Минуты, десятки минут – летал, летал, летал с тихим жужжанием, мягко рассекая воздух библиотеки. Это задавало ритм и вносило особый покой в атмосферу. Я вспомнила свой любимый шум мусоровоза. Приятный звук возвращал меня в сон. На одном из кругов над ложными книгами дрон остановился над моей головой. Донесся высокий звук, и Дино с коротким вздохом упал наземь. В него выстрелили из дрона.
Я задержала дыхание. Что произошло? Неужели это конец? Теперь и в меня будут стрелять? Обливаясь потом, я не дышала – не могла или забыла, как это делается… Дрон по-прежнему висел надо мной. Слышался тихий звук пропеллера – безмятежный, успокаивающий. Дрон парил на месте неизъяснимо долго. Я ждала… Слезы катились у меня по щекам, я не дышала, глядя перед собой. Маленькая лужица крови растекалась у лба мертвой собаки. Это было единственным доказательством, что Дино когда-то был жив. Я смотрела, как ширится лужица…
Дрон стронулся с места и снова стал кружить надо мной восьмерками, а затем исчез за полками. Его больше не было слышно. У меня стало громко биться сердце, ударяя так сильно, что мне казалось: оно меня задушит. Что это было? Тихонько, – успокаивала я себя. Ты выйдешь, сядешь в автобус, уедешь, ляжешь в свою кровать, встанешь у окна, включишь душ, выживешь… – говорила я себе.
Наконец открылась дверь, и я вышла. По лицу у меня, не переставая, катились слезы. Я хотела отыскать директора и спросить его, почему они убили собаку. Невозможно было свыкнуться с мыслью, что пса пристрелили на моих глазах, что его вообще пристрелили, хотя это меня не касалось. Я спустилась по нескольким ступенькам, которые возвышали библиотеку над уровнем второго этажа, и остановилась, чтобы прийти в себя, чтобы перестать плакать. Я дышала – вдох, выдох, вдох, выдох… Вытерла лицо, посмотрелась в карманное зеркальце. Если им и раньше не нравилась моя прическа, теперь они разбегутся от меня без оглядки. Я окончательно подорву престиж учреждения. Это заставило меня улыбнуться. Отекшие веки, размазанная тушь… Я снова посмотрелась в зеркальце. В мыслях появилась картина: я иду по коридору, а все сотрудники Института стоят в ряд вдоль стен, и каждый, кто видит меня, оказывается потрясен настолько, что хватается за грудь и замертво падает с инфарктом. Только самым крепким удается добежать до выхода. А там – все заперто… приходится ждать, пока чья-то виртуальная рука нажмет кнопку, чтобы дверь открылась. Они сгрудились, прижались к стеклу и, дрожа, умоляют… Дверь открывается, и они топчут друг друга, желая как можно скорее выбежать. А потом, когда выберутся наружу – там их дожидаюсь я. Странно? Здесь ничто не странно. Последовательное применение принципа уничтожения всех законов логики и физики, благодаря которым не распадается наш мир и наши мысли… Я успокоилась и направилась к приемной директора.
Его не пришлось долго искать: он стоял в вестибюле с уборщицей. Когда я их увидела, он поправлял ей воротничок рубашки, а она соблазнительно улыбалась. Вокруг ее рта была размазана помада. Пятна ее розовой помады был на лице директора. Я подошла и покашляла, чтобы на меня обратили внимание. Уборщика заметила меня, склонила голову, вытерла углы рта, как будто это могло помочь, и нахмурилась. Ей было явно неприятно мое появление. Она могла посмотреть на часы – я ведь не решаю сама, когда войти и когда выйти, ей следовало предположить, что я появлюсь. Директор меня не видел. Он продолжал трепать воротник уборщице и что-то шептать.
– Вы, конечно, знаете, что в Дино стреляли из дрона и теперь он, мертвый, лежит в библиотеке, – я была сурова и груба и хотела, чтобы мой голос звучал сердито, не испуганно.
– Чушь говорите, – отрывисто заметила уборщица. Только когда она открыла рот, директор устремил свой взгляд на меня. В один момент он принял серьезный вид.
– Что теперь случилось? – спросил директор.
– Она говорит, что Дино погиб, – ответила уборщица за меня.
– Глупости! Вон он на улице, гоняет кошку. Это все, барышня, в вашей голове. Может, вам бы стоило поговорить с кем-то, вы сильно напряжены.
«А вы смешны», – хотела сказать я, но лишь миновала их и вышла в раскрытую дверь. Директор в самом деле выглядел смехотворно: хмурый и серьезный, с помадой на лице. Это они-то насылают на меня эстетическую полицию? – а сами на что похожи. Могли бы предаваться ласкам где-нибудь по здешним безумным комнатам, почему я должна быть свидетелем их гротескной нежности?
Дино в самом деле бегал по двору, исступленно гоняясь за кошкой, которая запрыгивала то на дерево, то на поручень, то исчезала в снегу, то выпрыгивала прямо перед его мордой. Не знаю, кого пристрелили в библиотеке, – здесь буйствовал нервный клон Дино. Такого Дино я не знала.
Неужели все действительно в моей голове? Но я вижу, я все вижу. Сейчас – снег, окутавший белым неприятную дорожку к Институту. Вижу, как кто-то поскользнулся и оставил за собой след на небольшом склоне над ручьем – две бороздки в снегу. Смял белое покрывало и оголил землю под ним, длинные редкие стебли травы совсем поникли, вжавшись в мокрую жижу. Снег в этом месте был грязным. Кто-то пытался подняться и оставил грязные следы. Может быть, маньяк, когда увидел меня. Я улыбнулась. Может быть, в самом деле он, потому что
