Логос развивался сам по себе как нечто самодостаточное, имеющее свое собственное содержание и смысл.
В отличие от Логоса Дао, как это следует из книги Лао Цзы «Дао дэ дзин», есть нечто беспредельное, неопределимое, неуловимое ни чувствами, ни разумом, непостигаемое, а потому ни с чем и ни с кем несравнимое. «Безымянное» («начало неба и земли»), «глубочайшее», «чудесное» лежит в основе совершенно особой диалектики и логики, кардинально отличающейся от логики и диалектики Запада.[229] Познание прекрасного, доброго, легкого, высокого порождает их противоположности: безобразного, злого, трудного, низкого и так далее. В отличие от философии Запада, исходящей из активности человеческого познания и деяния, категория Дао, наоборот, есть основа, исток и сущность недеяния. «Поэтому совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам; вызывая изменения вещей, (он) не осуществляет их сам; создавая, не обладает (тем, что создано); приводя в движение, не прилагает к этому усилий; успешно завершая (что-либо), не гордится»[230].
Если в западноевропейской ментальности познание и деяние осуществляется человеком, верующим в абсолютные качества Бога, в даосизме недеяние осуществляют совершенномудрые, то есть самые умные, самые мудрые люди, полагающие в недеянии не слабость, как это понимается в западной философии, а напротив, огромную, несокрушимую силу слабого и слабости, преодолевающей и побеждающей любую силу. Именно недеяние лежит в основе всех изменений существующего мира. Отсюда особая устремленность и ориентация на недеяние, ибо только оно способно принести покой в человеческое общество. При этом Дао «пусто, но в применении неисчерпаемо»[231]. Категория Дао определяет бесстрастное отношение совершенномудрых к людям: «совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу возможность жить собственной жизнью»[232]. В трактате разъясняется сущность Дао: «Превращения невидимого (дао) бесконечны. (Дао) — глубочайшие врата рождения. Глубочайшие врата рождения — корень неба и земли. (Оно) существует (вечно) подобно нескончаемой нити, и его действие неисчерпаемо»[233].
Совершенномудрые имеют свои, личные интересы, они не пренебрегают ими, но они не существуют для себя. Пренебрегая своей жизнью, они тем самым ее сохраняют.
В даосизме указывается на то, как человек должен относиться к самому себе и к другим людям: «его сердце должно следовать внутренним побуждениям; в отношениях с людьми он должен быть дружелюбным; в словах должен быть искренним; в управлении (страной) должен быть последовательным; в делах должен исходить из возможностей; в действиях должен учитывать время»[234]. Снова и снова повторяется мотив недеяния, которое, в отличие от деяния, всегда приводит к лучшим результатам: «лучше ничего не делать, чем стремиться к тому, чтобы что-либо наполнить»[235]. А когда человек завершает какое-нибудь дело, он должен отойти: «Когда дело завершено, человек (должен) устраниться. В этом закон небесного дао»[236]. О верности этого положения свидетельствует вся история человечества, деяния всех великих и невеликих людей. Как только тот или иной человек осуществлял свою основную задачу — Александр Македонский, Цезарь, Иван Грозный, Петр Первый, Наполеон, Фридрих Великий — он умирал или сходил с исторической сцены.
Лао Цзы
Лао Цзы
В даосизме большое значение имеет также категория дэ, под которой понимается благая сила, воплощающая Дао в конкретных изменениях, процессах, вещах, благодаря чему Дао становится видимым, осязаемым, постигаемым и может выражаться с помощью понятий и терминов. Но при всех превращениях и воплощениях благой силы понятие пустоты сохраняет свое значение, ибо это сущность самого Дао.
В трактате в самых различных вариациях относительно многообразных связей и взаимоотношений постулируется необходимость следования Дао. Например, совершенномудрые, стремившиеся к покою и внутри человека, и между людьми, достигали этого посредством следования Дао: «Нужно сделать (свое сердце) предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение… Возвращение к началу называется покоем, а покой называется возвращением к сущности»[237].
Огромное внимание уделяется роли Дао и следованию Дао для верного, истинного государственного управления, для правильного воспитания сознания, самосознания и практических действий правителя опять-таки в самой тесной связи со следованием Дао. «Знающий постоянство становится совершенным; тот, кто достиг совершенства, становится справедливым; тот, кто обрел справедливость, становится государем. Тот, кто становится государем, следует небу. Тот, кто следует небу, следует дао. Тот, кто следует дао, вечен, и до конца жизни (такой государь) не будет подвергаться опасности»[238]. Из этого логически вытекает тип и характер деятельности тех или иных правителей и каким должен быть настоящий правитель: «Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает. Поэтому кто не заслуживает доверия, не пользуется доверием (у людей). Кто вдумчив и сдержан в словах, успешно совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности»[239].
В целом ряде высказываний уточняются взаимоотношения человека и Дао. Эти уточнения касаются прежде всего структуры, согласно которой человек должен следовать мере и не переходить определенные грани в своем стремлении к великому, многому, необъятному и так далее. Напротив, благодаря чувству меры, а это чувство, естественно, зависит от неуклонного следования Дао, человек может достигнуть самого великого, самого совершенного, самого глубочайшего и тончайшего.
Разумеется, следование Дао предполагает органическую взаимосвязь с дэ. Эта взаимосвязь покоится на следовании естественному. «Нужно меньше говорить, следовать естественности… Даже небо и земля не могут сделать что-нибудь долговечным, тем более человек. Поэтому он служит дао. Кто (служит) дао, тот тождествен дао. Кто (служит) дэ, тот тождествен дэ. Тот, кто теряет, тождествен потере. Тот, кто тождествен дао, приобретает дао. Тот, кто тождествен дэ, приобретает дэ»[240]. Особое внимание обращается на то, чтобы человек избегал гордыни, самовосхваления, славы, то есть против всего лишнего и бесполезного в поведении, поскольку таких ненавидят все существа, «поэтому человек, обладающий дао, не делает этого»[241].
В даосизме признаются четыре основополагающих принципа: «Во Вселенной имеются четыре великих, и среди них — государь. Человек следует (законам) земли. Земля следует (законам) неба. Небо следует (законам) дао, а дао следует самому себе»[242]. Мудрость человека, следующего дао, состоит не в суетливости, а в покое, именно поэтому, совершенномудрый, чтобы спасать людей, никогда не покидает их, в чем и состоит его глубочайшая мудрость. Иными словами, правитель, или совершенномудрый, должен знать, что делается во всех частях его государства, хотя физически он, естественно, не может
