дни. Небрежно отряхиваю пальто, бросаю взгляд на джинсы. Не знаю даже, можно ли в таком виде входить в церковь. Стоит ли осквернять священное место своей энергетикой.
Но тут перед моим внутренним взором возникает образ Германа. Он сидит рядом, на пассажирском месте, и выглядит точно так же, как в наш последний совместный день. Десять лет назад. Такой молодой. На юном лице нет изъянов, если не считать отпечаток печали из-за несостоявшихся планов. Герман мягко улыбается и касается моей руки. Чувствую, как своими действиями просит оставить сомнения и просто сделать это.
Когда я выхожу из машины, его образ тает. Теперь я вновь одна. Закидываю на плечо сумку и перехожу дорогу. Машин нет: город будто мёртв. Лишь у церкви замечаю одинокую старушку, работающую, вероятно, церковным сторожем. Из-под тёплого плаща выглядывает длинная юбка, достающая до щиколоток. А волосы скрыты под плотным платком. Она не замечает меня, погружённая в уборку опавших листьев с территории храма. У ступеней уже образовалась небольшая кучка.
Проходя мимо, вежливо здороваюсь. Старушка отвечает взаимностью. Приятный голос располагает к себе. Сразу догадывается, что я здесь впервые. Подсказывает, что перед тем, как войти, нужно три раза покреститься и совершить поклон. И показывает как.
Я вхожу через массивные двери, ощущая себя чужой. Сразу оказываюсь в притворе. Терпкий запах благовоний, ладана, и тлеющих свечей едва не сбивает меня с ног. Сложно к этому привыкнуть. Вижу лавку, где наблюдается свечной ящик, разные иконы, церковные книги, платки и юбки, крестики. Всего разглядеть не могу.
Впереди виднеется средняя часть храма с аналое, на котором водружена икона. Возле неё стоит множество свечей. Успеваю рассмотреть и другие иконы, величественный иконостас. Рядом с ними чувствую себя маленькой и беспомощной. Мне бы не хватило духу подойти ближе.
Бросаю взгляды на немногочисленных прихожан. Все пришли сюда с определёнными целями. Для кого-то это образ жизни. Кто-то, вероятно, просит высшие силы о помощи. Я же нерешительно стою в притворе и стараюсь дышать через раз, чтобы не потерять сознание из-за непривычного запаха. Ищу глазами священника и не могу найти. Для меня всё это слишком.
Наваливаюсь на двери и выскакиваю на свежий воздух. Голова немного кружится, и я прислоняюсь к ближайшей стене. Холод пробирает через ладонь по всей руке. Туман есть и на Окраинах, но на территорию храма не проникает, будто боится. Вот и я мечусь, как нечистая.
— Что случилось, дочка? Может, что подсказать?
По-домашнему уютный голос старушки-сторожа выталкивает меня из размышлений. Я устремляю на неё потерянный взгляд. Она не отвлекается от работы: морщинистые руки ловко орудуют мягкими веерными граблями. Крючковатый нос красноват: температура на улице чуть ниже нуля. Мне тоже быстро становится зябко.
— Я хотела поговорить со священником, — собственный голос кажется мне чужим.
— Батюшки сейчас нет в храме, — поясняет старушка. — Расписание богослужений можно посмотреть в притворе.
— Понятно. Спасибо.
Я устало спускаюсь по каменным ступеням. Что ж, не получилось. Возможно, оно и к лучшему. Вдруг за спиной вновь раздаётся голос:
— Батюшка проводит службы по вторникам, пятницам и воскресеньям. Можно побеседовать после службы. Либо спросить в свечной лавке номер телефона. Он сам скажет, когда будет возможность.
Я оборачиваюсь со слабой улыбкой. Хочу сказать многое и одновременно ничего.
— Спасибо, но сомневаюсь, что вернусь. — нехотя признаюсь я, словно это какое-то преступление. Человек же имеет право на выбор, верно? Мне тут слишком не по себе.
Пожилая женщина поднимает на меня взгляд, от которого у меня по спине бегут мурашки. Словно глядит в самую суть и видит то, что я сама не могу разглядеть.
— Раз так, может, мне тогда расскажешь? — предлагает она. — Вдруг смогу подсказать.
— Не знаю даже… — растерянно отзываюсь я.
— Смотри сама. Я уже много лет служу церкви. Мудрость батюшки ничто не заменит, но иногда доброе слово способно сотворить чудо.
Чудо… Возможно, то что мне сейчас нужно. Простое чудо в лице милой бабушки. Я поднимаю взгляд на апсиды, убеждая себя остановиться. Уйти всегда успею.
— Почему Вы мне помогаете? — на всякий случай уточняю я.
Старушка начинает выравнивать кучу из опавшей листвы.
— Вид у тебя такой потерянный, — пожимает она плечами. — Да и знаю, что не пришла бы просто так. Коли не можешь найти в себе силы поговорить с Богом и батюшкой, может, сможешь со мной.
Я медленно возвращаюсь к лестнице и прислоняюсь к периллам. Меня одолевает необъяснимая слабость. Хочется просто завалиться на диван и не вставать. Прокручиваю в голове множество вопросов, которые страшно произносить вслух. Чего я боюсь? Что меня засмеют? Или решат, что я сумасшедшая?
— Как думаете, существуют ли… тёмные сущности? — пожалуй, только так я могу это охарактеризовать. Вспоминаю просмотренные фильмы и сериалы о демонах, призраках и вампирах. Не думала, что когда-нибудь придётся задуматься об этом всерьёз.
Почему-то после того, как произношу это вслух, мне уже становится легче. Будто с плеч съезжает тяжёлый груз. Даже если она решит, что я не в себе.
Старушка не стала смеяться или открещиваться. Вместо этого отвечает так, как, пожалуй, ответил бы священник на такой вопрос.
— А как же не существовать, есть они! — вздыхает она, с особым усердием загребая оставшиеся листья. — Разные бывают. Есть безвредные, есть и опасные.
— Разве такое возможно? — недоумеваю я.
Женщина поднимает на меня терпеливый взгляд:
— Бога тоже никто из нас не видел воочию, так и что теперь, вообще ни во что не верить? Вера важна, дочка! Она помогает определить свой путь и найти ответы. Но в мире бывает как хорошее, так и плохое. Ты уж прости, говорю как сама считаю. Батюшка смог бы лучше объяснить.
— Ничего, я, кажется, понимаю! — какое-то время думаю над следующим вопросом. — Что они вообще из себя представляют?
— Они все духи из духовного мира без плоти. Преследуют корыстные цели, которые идут вразрез от целей и задач человека, как христианина. Бесы воздействуют через помыслы, портят нравы и потом уж реализуют свои желания через людей-посредников. Таких людей лучше сторониться, дочка, а то неровен час, как испоганят и твою душу.
Она даёт совет, словно действительно читает мои мысли. В этот момент я как раз вспоминаю странную тень на парковке, возле "Меридии", и на кладбище. И мои сны… Даже мыши явно не к добру пытались пробраться в наш дом.
— То есть они действительно могут навредить человеку? — спрашиваю я. — Например, ранить или убить…
— Через посредников могут что угодно! — подтверждает старушка. — Если ты далека от Бога, то и твоя душа очень уязвима.
— А Вы видели их?
Она
