в дерьмо… Он рассказывал тебе про Аделину?
Имя другой женщины проходится бритвой по моему сердцу, вскрывая старые шрамы.
— Нет, — сухо отвечаю я, стараясь не выдать свою ревность.
— Это его бывшая крашиха… Сука редкая… Придушу, если увижу, — опять смена настроения, он как весеннее небо, что не может определиться с погодой.
— А что она сделала? — робко спрашиваю я.
— Они вместе собирались лететь в штаты, делать карьеру и всё такое. И эта пиздень свалила туда сама, бросила его здесь, — краем глаза замечаю, как сжимаются его кулаки.
— Не знаю даже, что сказать…
— Да что сказать, пидорша она… Видела бы ты его тогда… Он сутками лежал на диване, бухал и втыкал куда-то в пустоту. Даже телек не смотрел… Вернее, не слушал, — делает паузу, чтобы сглотнуть комок в горле. — Я хуй его, что творилось у него в башке… Они были вместе со спортивной школы, кажется, она занималась синхронным плаванием. У неё была погремуха — Русалка, а у него — Дельфин.
"Так вот о чём говорила Милена, она знала их историю… Дельфин…"
— Дельфин и Русалка, как в старой песне…
— Да есть какая-то всратая песня про это… Но не суть… Я не хочу, чтобы он опять втрескался, а его кинули.
— Так ты меня проверяешь? — стараюсь спрашивать как можно мягче, чтобы он опять не взорвался.
— Ты о чём?
— Все эти взгляды, намёки, прикосновения, — чувствую как потеют ладошки на руле.
— Аааа… Нет, малая, это не проверка, — теперь он смеётся, ему видите ли смешно. — Это я правда запал на тебя… Ничего не поделать, у меня есть глаза, не то, что у нашего слепого пня. Но пока ты с ним… Конечно, ни о чём речи быть не может, не надейся.
Вот же нахал.
— Моё мнение не учитывается? — приподнимаю бровь, мельком взглянув на его ликующее выражение лица.
— Ну, если захочешь тройничок… Только свисни.
Подношу к его носу кулак, он в шутку будто пытается укусить его.
— Никаких тройничков, понял?
— Ладно, ладно… Я подожду пока вы вдвоём прибухнёте… Тогда посмотрим…
— Там там это, тоже сильно не надейся…
За этим странным разговором добираемся до дома братьев.
— Зайдёшь? — спрашивает Макар.
— Эмм… Да нет, наверное. Мне пора на работу…
— У тебя ещё час до работы. Погнали выпьем кофею.
— А тебе можно разве?
— Бля, точно… Я ж теперь тоже инвалид, — хлопает себя по лбу. — Ну ты выпьешь… Ты ж не билась башкой… Я тебя не изнасилую, не ссы… У меня всё только по обоюдному.
— Ладно, давай свой кофей, — я и правда соскучилась за этим лоботрясом и совсем не против просто поболтать.
Поднимаемся в квартиру, в которой я уже практически поселилась. Но меня отчего-то всю трясёт, будто я делаю что-то плохое.
— Бля, у меня же ключей нет… А Матвей на работе, — с досадой восклицает Макар.
Достаю из сумки ключи, которые Матвей дал мне почти сразу, и протягиваю связку Макару.
— Нихуясе, вот это поворот, — только и может сказать парень, принимая звенящую связку ключей из моих рук.
ГЛАВА 24. ДОЛГОЖДАННАЯ ОТТЕПЕЛЬ
Только лишь переступив порог, знакомой до боли квартиры, понимаю, что сделала ошибку. Наедине с Макаром я чувствую себя в этом месте, как грешница в церкви. Кажется, что сами стены винят меня, но в чём, пока не совсем ясно.
— Поставь чайник, малая. А я пока в душ сгоняю… Смыть эту мразотную больничную вонь, — распоряжается Макар, направляясь в сторону ванной.
— Ладно, давай, — бормочу я, хватаясь за чайник, как за соломинку.
— Ты стремаешься? — с кривой усмешкой спрашивает он через плечо.
— Возможно, — неопределённо пожимаю плечами.
— Задумалась обо мне в душе? — ехидно спрашивает он.
— Всё это как-то странно, я, наверное, лучше пойду, — мне дико неловко находиться в замкнутом пространстве с братом Матвея наедине.
— Ты чего, малая?.. Останься… Я не трону тебя, — он заметно грустнеет, понимая, что перегнул палку в своих шуточках.
— Я знаю, что не тронешь…
— Так какие траблы? Я соскучился… За тобой… Да ваще за нормальными людьми. В больничке одни бичуганы с разбитыми ебальниками… Штырь от мочи и запёкшейся крови, — он проводит руками по волосам на затылке. — Это моя жиза, я не ною… Просто ты, другая… Такая чистенькая, чёткая…
— Да уж, такая чёткая, что кое-кто не вынес, — вздыхаю я, припоминая своего бывшего.
— Да он просто залупа, тот тип… Забей. Моту так фартануло с тобой… А я, — он поджимает губы, подбирая слова. — Я просто тупой мудак… Но я живой, малая… И у меня есть глаза… Не уходи… Давай посидим хоть полчасика…
Сердце моё рвётся на части от его сбивчивой, но откровенной тирады.
— Ладно… Иди мойся.
Напоследок он подключает свой смартфон к колонке и уходит в душ, оставив меня наедине с музыкой.
Иду на кухню ставить чайник, но заворожённая ритмом невольно обращаю внимание и на слова незнакомой песни.
На кровавых рассветах ищу свою комету…
И тебя по секрету жду…
Долгожданная оттепель снесёт крышу с петель.
Я не мальчик, не девочка, — я твой ласковый зверь.
…
Мир вокруг нас, жизнь внутри нас.
Отражались в глазах, растворяясь в словах…
Ты моя мелодия, я твой бас.
Зачарованный образ твой подарит свет в темноте.
Среди теней в тишине я буду петь Луне…
Остановилось, время остановилось
Жадно хватал секунды, когда ты мне явилась.
Быстро сердце билось, — сразу понимаешь, что живой.
…
"Это же просто случайность? Рандомная песня из его плейлиста… Так?"
…
Медицина не найдёт причин.
Лечит бронхит и винит никотин.
Но душа кричит, когда ты молчишь.
Но я не болен, я неисправим
…
Эти тараканы в моей голове
Не дают покоя, не дают поспать.
Зато они делают меня живее в двойне
И мне совсем нечего терять
…
"Нет… Это послание для меня…"
…
Вспоминать наше лето и мечтать о тебе раздетой.
И мне не нужны советы. Мне не нужны не надо.
Позволь всего лишь прикоснуться к тебе…
Своим взглядом.
Щелчок электрического чайника заставляет меня вздрогнуть. Спиной чувствую, что больше не одна в помещении. Поворачиваюсь и вижу Макара, стоящего в дверном проёме. От взгляда его острых карих глаз всё внутри сжимается в тугой комок. Чашка со звоном падает у меня из рук, как в замедленной съёмке, вижу как разлетаются осколки, а содержимое высыпается на светлую плитку. К счастью я ещё не успела налить кипяток.
Никто из нас не произносит ни слова и не двигается с места. Пульс бешено стучит у меня в висках, а руки мелко
