озера лежала среди высоких, обрывистых скал, с которых вниз то и дело срывались камни. Снег местами был такой глубокий, что лошади проваливались в него по брюхо. Мы обследовали значительный участок вдоль края озера, но не обнаружили нигде даже признаков жизнедеятельности йети, и после второй ночевки отправились в обратный путь.
Между тем, погода в Рангкульской котловине наладилась.
Якушкин, Потапов и Доброхотов — единственный москвич, включенный в команду по рекомендации академика Тамма — снова взошли на гребень и спустили трос.
Теперь все было подготовлено для решающего броска.
— Утром, 19 апреля, в одной связке с Якушкиным мы поднялись по стене до так называемого балкона, — говорит ветеран Андрей Владимирович Тимофеев. — Якушкин начал аккуратно подниматься по кладке, контролируя каждое движение. Я находился пятью метрами ниже. Последнее препятствие мой напарник преодолевал свободным лазанием в течение сорока минут. Но вот Валентин сделал последнее усилие и оказался в пещере!
Я отчетливо слышал его голос, мы переговаривались все те 20минут, что он находился внутри.
По словам Валентина, “пещера сокровищ” действительно представляла собой небольшой грот, не имевший никаких ходов вглубь горы.
Пол пещеры был загроможден массивными камнями, сцементированными птичьим пометом.
Я спросил его, нет ли оснований полагать, что под этими камнями находится заваленный ход в другую подземную полость?
Валентин ответил, что вести какие-либо раскопки внутри рискованно — балкон может обрушиться.
“Здесь орлиное гнездо с единственным крупным яйцом, но, похоже, брошенное”, — сообщил он чуть погодя.
“Яйцо возьми с собой, — посоветовал я. — Хоть какой-то трофей!”
Затем мой напарник вывесил на кладке красный флаг, как символ победы, и помахал рукой зрителям.
А зрителей-то, между прочим, собралось внизу не менее ста человек. Это были сотрудники биологической станции Чечекты, водители, пограничники, местные жители, явившиеся целыми семьями…
Наш успех они встретили громкими возгласами и аплодисментами.
Кстати, прихваченную из Ленинграда для отпугивания хищных птиц мелкокалиберную винтовку нам использовать так и не пришлось.
Горцы рассказали, что недавно в соседнем районе был крупный падеж скота, и сипы переселились в другие ущелья.
Действуя по принципу “куй железо, пока горячо”, ленинградские альпинисты разгадали тайну еще одной легендарной пещеры — Чорак-Таш, расположенной на 100-метровой высоте вблизи озера Шоркуль. В ее глубине днем словно бы горел некий холодный огонь, заметный даже издали.
В эту пещеру экспедиция поднялась в полном составе.
Оказалось, что в Чорак-Таш имеется сквозное отверстие, через которое проникает солнечный свет, создавая иллюзию холодного свечения.
Чтобы положить конец суеверным страхам, имевшим хождение среди аборигенов, ленинградцы подняли в пещеру девушку-таджичку, которая лично убедилась в отсутствии там “таинственного огня”.
Накануне майских праздников экспедиция ЛГУ отбыла домой.
— В целом, это была очень тяжелая, но в то же время на редкость яркая, незабываемая, эмоционально насыщенная поездка, — констатирует В.П.Берков.
И все же споры вокруг загадки “пещеры сокровищ” не утихают и доныне.
Еще Блещунов зафиксировал слухи, согласно которым в отверстии Мата-Таш местные жители видели архаров.
Но если так, значит, имелся некий сквозной проход, который вел, предположительно, из большой пещеры через толщу горы в верхний грот?
Об этом же писал директор биологической станции Чечекты К.В.Станюкович (кстати, ленинградец и выпускник ЛГУ), который многие годы посвятил изучению Восточного Памира, лично наблюдал за восхождениями Блещунова и группы В.Рацека, а позднее переписывался с Саввоном.
Еще до войны у Станюковича был проводник Мусса Мусатдинов, признавшийся однажды, что знал старика, который в молодости блуждал по подземным проходам большой пещеры трое суток, пока не наткнулся на человеческий череп невиданных размеров, после чего в страхе повернул обратно.
Вообще, среди горцев Памира всегда циркулировали упорные слухи о существовании под хребтами сквозных проходов, по которым в старину купцы водили контрабандные караваны из Афганистана и Персии.
Сторонником этой гипотезы был и выдающийся знаток края, геолог Сергей Иванович Клунников, ушедший на войну добровольцем и не вернувшийся с нее.
Возможно, грот Мата-Таш действительно имеет продолжение, погребенное под завалом?
А может, сокровище унесено обладателями тех волосяных арканов, обрывки которых ленинградцы обнаружили на скалах?
По-разному сложились судьбы участников этого удивительного, в духе пряных восточных сказок, приключения в горах.
Заслуженный тренер РСФСР Громов до последних дней жизни работал на кафедре физического воспитания ЛГУ, судил всесоюзные соревнования. Умер он в 1972 году.
Сергей Михайлович Саввон, также заслуженный тренер РСФСР, бессменно возглавлял Федерацию альпинизма Ленинграда на протяжении трех десятилетий (1959-89 гг). Он и в последующем активно участвовал в деятельности этой организации. Скончался в феврале 2009 года.
Владимир Григорьевич Старицкий (1915–1992), кандидат технических наук, долгие годы руководил Ленинградской школой скалолазания, которая на протяжении 70-х годов являлась одной из ведущих в стране. На Скалах у озера Ястребиного доныне существует “маршрут Старицкого”.
Валентин Дмитриевич Якушкин работал инструктором в альпинистских лагерях, руководил экспедициями. Покорителя “пещеры сокровищ” не стало в 1984 году.
Виктор Алексеевич Потапов, мастер спорта, чемпион СССР, покоривший не один 7-тысячник, умер в 1994 году.
Радий Сергеевич Прасолов, окончил Кораблестроительный институт, преподавал в Северо-Западном заочном Техническом университете.
Валерий Павлович Берков ныне доктор филологических наук, профессор кафедры скандинавской филологии ЛГУ, член Российской Академии естественных наук, АН Норвегии и Фризской академии (Нидерланды).
Андрей Владимирович Тимофеев работал на шахте в Воркуте, позднее был главным специалистом Тяжпромэлектропроекта. Сейчас 82-летний ветеран работает на ответственной должности в садоводстве.
Загадка старой дороги
Вот уже добрых полтора десятка лет меня преследует навязчивое видение.
Стоит мне прочитать в прессе очередную заметку об отвратительном качестве наших дорог, либо услышать по «ящику» репортаж о волнах и выбоинах, появившихся на новеньком, широко разрекламированном автобане, в строительство которого была вбухана чертова уйма миллиардов, либо увидеть собственными глазами во время прогулки по нашему славному городу, как ремонтируют прогнувшийся, совсем недавно выложенный красивыми плитками тротуар, то память тотчас воскрешает картину трехкилометрового участка старой, простейшей укладки лесной дороги, что тянется в районе железнодорожной платформы «63-й км» по Выборгскому направлению.
После долгих прикидок я решил восстановить эту картину на бумаге, теша себя надеждой, что мои былые наблюдения покажутся небезынтересными и современному читателю.
Весной 1989 года ленинградским писателям выделили место под садоводство недалеко от платформы «63-й км».
Как водится, площадь была поделена на участки и распределена между претендентами по жребию.
Поскольку я переселился в Северную Пальмиру лишь в августе того же, 89-го, то к «раздаче слонов», понятное дело, не успел.
А вот мой товарищ, собрат по перу и бывший земляк, обосновавшийся на берегах Невы несколько ранее меня, свой дачный надел получил.
Будущее садоводство нуждалось в выкорчевке бесчисленных пней, в основательной очистке от
