даже обыкновенные дуршлаги с отпиленными ручками.
Достали катушку провода, рассчитывая “телефонизировать” альпиниста, который проникнет в “пещеру сокровищ”.
Запаслись осветительными приборами, а для возможных раскопок — киркой.
19 июля 1957 года альпинисты Тамма разбили лагерь в ущелье.
Но словно какой-то злой рок преследовал энтузиастов с первых же дней.
Планы, составленные в Москве, пришлось кардинально корректировать на месте.
Но вот на карнизе ниже гребня установили, наконец, лебедку с тросом, к которому прикрепились двое альпинистов — Борис Шляпцев и Алексей Ивкин.
Спускали их со скоростью 3 м в минуту.
Однако покорить Мата-Таш не удалось.
Шляпцев, находившийся на тросе перед отверстием пещеры, так и не смог зацепиться “кошкой” за какой-либо надежный выступ.
Спустившись ниже, альпинист попытался встать на кладку, но та выглядела слишком неустойчивой.
Тем не менее, отважный скалолаз был первым, кто заглянул внутрь “пещеры сокровищ” с близкого расстояния.
Он увидел грот шириной порядка 20 м, глубиной около 3 м и едва ли 1,5 м высотой.
Вместо мешков с золотом — камни, покрытые птичьим пометом, пустое птичье гнездо…
Однако не исключалась вероятность того, что грот может иметь продолжение, погребенное под обвалом, или что сокровища закопаны в полу.
Тамм и его спутники были глубоко разочарованы неудачей.
Поработав еще несколько дней в большой пещере, где зимовали китайцы, они 11 августа покинули Памир.
Отныне всем стало ясно, что пуще всяких заклятий “пещеру сокровищ” оберегают от проникновения в нее козырьки сверху и сыпучий балкон снизу и с боков.
Среди альпинистов-любителей возник даже своеобразный конкурс на самый экстравагантный проект покорения Мата-Таш.
Предлагались и воздушные шары, и гарпунные пушки, и вертолет…
Так или иначе, но этот горный объект единодушно был признан неприступным.
Что же подвигло ленинградских альпинистов на очередной штурм “пещеры сокровищ”? И почему они отправились в дальнюю поездку не благодатной летней порой, как все другие экспедиции, а ранней весной, когда в горах еще лежал глубокий снег?
В этой удивительной истории не обошлось без редкостного стечения обстоятельств.
В январе 1958 года в Москве состоялось знаменитое заседание президиума Академии наук СССР, в повестке дня которого значился единственный пункт: “о снежном человеке”.
В поддержку идеи поиска загадочного существа, причем, именно на территории Восточного Памира, высказался ряд видных ученых, в том числе академик И.Е.Тамм и профессор А.Д.Александров.
Общаясь в кулуарах заседания, Тамм посвятил Александрова, с которым они встречались прежде и в альпинистских лагерях, в подробности досадной прошлогодней неудачи.
— Значит, загвоздка в пресловутой кладке? — уточнил Александров.
— В кладке, а также в нависающем участке стены под ней! — своей знаменитой скороговоркой ответил академик (его коллеги в шутку предлагали даже ввести единицу скорости речи — “один Тамм”). — Если бы начинать заново, я предпочел бы отправиться туда не летом, а в середине весны. Днем уже не так холодно, но лед внутри трещин еще крепок, и в определенной степени цементирует всю массу кладки.
— В этой идее есть резон, — кивнул собеседник.
— Кто-то ведь должен покорить Мата-Таш! — воскликнул академик. — Возможно, искателя там ждут, нет, не сокровища, но интереснейшие археологические находки. Вот почему так важно, чтобы первым в пещеру проник не самодеятельный кладоискатель, а представитель науки!
— Полностью разделяю вашу точку зрения!
— К сожалению, занятость не позволяет мне повторить попытку, — вздохнул Тамм. — Но если у вас, коллега, появятся планы на этот счет, то дайте мне знать, а я, со своей стороны, охотно сообщу вам обо всех особенностях маршрута…
Президиум Академии наук СССР постановил: поиску “снежного человека” быть, большую экспедицию направить на Памир к началу лета, но прежде, еще весной, послать “в разведку” мобильные группы…
Так у ректора ЛГУ появилась реальная возможность “выбить” средства для организации скромной по численности экспедиции.
Почему бы заодно не покорить и расположенную в том же районе Памира “пещеру сокровищ”?
В середине третьей декады марта перевалы были еще занесены снегом.
От Оша — киргизского города, служившего отправным пунктом для всех экспедиций на Восточный Памир, до Мургаба — таджикского райцентра, лежавшего на Памирском тракте, добирались целую неделю, и это еще можно было считать большой удачей.
В Мургабе достали лошадей, запаслись провизией и вскоре отправились к цели путешествия.
Преодолев 30 км горного бездорожья, вышли к озеру Шоркуль, соединенному протокой с “братом-близнецом”, озером Рангкуль, к востоку от которого тянулось заросшее осокой болото (“ранг” переводится как осока).
К югу же уходили боковые ущелья, смотревшие на озеро то высоким причудливым гребнем, то крутым скальным уступом.
Вскоре маленький караван свернул и через 2,5 км достиг ущелья Салакташ.
В торце его левой стены, образованной скальным гребнем, и находилась та самая “пещера сокровищ”.
Здесь и встали лагерем.
К вечеру поднялся штормовой ветер, но до утра стихия успокоилась, и альпинисты без промедления приступили к делу.
Саввон и Старицкий начали подъем по стене, вбивая в расщелины скалы особые крючья и навешивая на них веревочные перила.
За первый день работы им удалось пройти сто метров стены.
Между тем, группа в составе В.Якушкина, В.Потапова, В.Беркова и Р.Прасолова направилась к южному склону, чтобы забросить снаряжение к точке гребня, расположенной непосредственно над входом в пещеру, а в последующем спустить сверху веревку с двойным тросом.
Эта трудоемкая операция потребовала нескольких восхождений.
Во время одного из них погода резко испортилась, и верхней группе пришлось провести на гребне “холодную ночевку”, без палатки и спальных мешков, среди голых камней, у самой кромки крутого склона.
Спустились в лагерь уже утром, и тут повалил сильный снег.
Между тем, Саввон и Старицкий успели навесить веревочные перила до максимально достижимого верхнего уровня, соответствующего высоте “пещеры Рацека”.
Но далее скала становилась нависающей, и продвижение по ней без дополнительной страховки представлялось слишком рискованным.
Кстати говоря, по ходу своего восхождения скалолазы обнаружили на трещинах обрывки волосяных верблюжьих арканов и домотканой грубой материи — кошмы.
Эта находка подтверждала слухи о том, что в старину здесь поднимались некие смельчаки.
— Обсудив ситуацию, мы решили разделиться, — вспоминает сегодня, 52 года спустя, профессор Валерий Павлович Берков. — Ведь нам предстояло выполнить и второе задание, связанное с поисками следов “снежного человека”. Поисковая группа, в которую вместе с Громовым, Саввоном, Прасоловым вошел и я, отправилась к Сарезскому озеру, лежавшему более чем в 100 км к западу от нашего лагеря. Это озеро знаменито тем, что дата его зарождения известна с точностью до минуты. Оно образовалось в результате катастрофического землетрясения в феврале 1911 года, когда в узкое ущелье, по которому протекала река Мургаб, рухнула целая гора, создав плотину высотой более полукилометра и накрыв кишлак Усой вместе со всеми жителями.
Чаша этого огромного
