гореть заживо, а Элли — спасаться самой, находится всего в нескольких футах от нее.
Постучав в дверь, она понимает, что монстры бывают разные.
У Эрика есть моральный компас, каким бы искаженным он ни был.
А вот Рональд…
У него даже нет сердца.
— Я здесь, — шепчет Эрик позади нее. — И что бы ни случилось, я люблю тебя.
Его признание ошеломляет ее, но она не успевает обдумать его слова, как дверь распахивается. На нее смотрит мужчина с налитыми кровью глазами, который трясется на шатких ногах, одетый в испачканную белую рубашку и шорты.
И вонь. От него пахнет самой смертью, сочетанием табака и тошнотворно сладкого алкоголя с легким привкусом чеснока.
Он — Альфа, это ясно. Почувствовав ее омега-сущность, он наклоняется и дышит на нее своим гнилостным дыханием.
— Ты та самая девушка? — он произносит это, и его потрескавшиеся губы складываются в улыбку. Его зубы наполнены мраком жевательного табака, и все в ней хочет убежать.
Это лицо настоящего монстра.
Но когда рядом с ней Эрик, она набирается храбрости и говорит.
— Вы Рональд? — ее голос звучит увереннее, чем она сама.
— Да. Я. Ты та самая Омега. Девушка из грузовика.
У нее голова идет кругом, потому что она понимает, что он узнал ее.
Теперь сомнений нет. Он был за рулем машины, которая сбила ее семью.
— Вы убили мою мать и сестру.
Сердце бешено колотится в груди, когда она встречается взглядом с человеком, ответственным за ее кошмары и ненависть к себе. Он прислонился к дверному проему и усмехнулся.
— Ты выбралась, да? Я видел, как ты ползла. Подумал, что с тобой все будет в порядке.
Чем больше он говорит, тем сильнее тошнота.
— Ты видел, как я выходила из машины?
Эрик зарычал позади нее, и альфа перевел на него остекленевшие глаза.
— Конечно, видел. Правда, мне пришлось быстро уехать. Я был пьян и все такое.
Ее трясет, но она не знает, от чего это — от мучений или от злости.
— Ты оставил трех женщин умирать. И две умерли.
Рональд просто пожимает плечами.
— Ну, тебе никто не поверит. А теперь убирайся с моего крыльца, сука. Пока я не достал свой дробовик и не пристрелил вас обоих.
Эрик толкается перед ней и с ревом бросается на Рональда. Мужчины падают на дешевый пол, а она с криком бросается внутрь. Но драки почти не происходит, потому что через секунду Эрик оказывается на нем с пистолетом в руках.
— Мы не должны…, — начинает другой альфа.
— Заткнись, мать твою! — рычит Эрик, направив пистолет на голову мужчины. — Еще одно слово, и я убью тебя прямо здесь.
Она застывает в шоке, наблюдая за тем, как Эрик достает молнию и скрепляет запястья Рональда. Он поднимает Рональда на ноги и усаживает его на рваный серый диван.
— Ты в порядке, детка? — тихо спрашивает ее Эрик, не сводя глаз с Рональда.
— Да, — отвечает она, медленно проходя через переднюю комнату. В доме воняет сигаретами и старым пивом, окурки и банки валяются на грязном коричневом ковре. Стены, которые когда-то были белыми, за многие годы покрылись желтыми пятнами от курения.
В углу стоит телевизор с разбитым экраном. На потертом журнальном столике валяются обеды, приготовленные в микроволновке.
— Ты так живешь? — шепчет она. Она выглядывает из-за угла и видит у задней стены его дробовик.
Эрик держит ружье на мускулистых предплечьях Рональда.
— Как это будет, детка?
Рональд начинает жалобно плакать. Его лицо становится ярко-красным, и он плачет, как ребенок.
Это приводит Элли в ярость.
— Заткнись, — шипит она, шагая так, чтобы оказаться в нескольких дюймах от него, но вне линии огня Эрика. — И посмотри на меня.
По лицу мужчины текут уродливые слезы и сопли, но он подчиняется.
— Ты убил всех, кто был мне дорог. Ты разрушил мою жизнь, — она рычит, — И ты не раскаялся. Ничего.
Запах Эрика меняется, его гордость за нее возрастает. Это побуждает ее продолжать.
— Знаешь, чем я зарабатываю на жизнь? Я пытаюсь увидеть хорошее в самых плохих людях в тех, кого некоторые считают чудовищами.
— Мне очень жаль. Мне, действительно жаль, — Рональд тихо прошептал.
— Как меня зовут? — она кричит на него. — Если ты так сожалеешь, неужели ты не потрудился хотя бы посмотреть, как зовут твоих жертв? — ее вопль эхом разносится по дому, когда Рональд всхлипывает.
— Я не… я не…
— Ты не раскаиваешься. Тебя не спасти. Ты отнял две жизни, а потом выбросил свою собственную, чтобы жить вот так.
Она прикусывает губу, чтобы не расплакаться, но ее голос срывается.
— Никто не может помочь тебе, Рональд. Я надеялась, что смогу простить тебя, когда узнала, что мы приедем сюда. Но в мире не хватит прощения, чтобы спасти такого как ты.
Она делает шаг назад и смотрит на Эрика, указывая на его пистолет.
— Отдай его мне! — кричит Рональд, ерзая на диване и пытаясь сползти с него.
— Я сказал, не двигайся, мать твою! — рычит Эрик, и его попытки сдвинуться с места прекращаются.
Элли подходит к нему и проводит рукой по его плечам.
— Отдай его мне, Эрик.
Впервые Эрик выглядит неловко.
— Ты уверена, малыш? Пути назад нет. Никогда.
Плач Рональда становится для нее фоновым шумом, когда она вспоминает день аварии.
Стекло, режущее ее ладони.
Крики мамы, переходящие в искаженный стон, когда пламя поглощает ее.
Кожа Джульетты, плавящаяся на коже пассажирского сиденья…
— Я уверена.
Эрик взводит курок пистолета и осторожно передает его ей. Он обхватывает ее руки и слегка поворачивает пистолет так, чтобы он был направлен точно в голову Рональда.
— Тебе просто нужно нажать на курок, милая.
Ее руки дрожат, и Эрик держит ее крепко.
— Ты сделаешь это со мной? — она шепчет, и его руки сжимаются сильнее.
— Конечно, — ее палец ложится на спусковой крючок, и его палец следует за ним. Когда оба пальца касаются спускового крючка, Эрик прижимается губами к ее уху.
— Я так горжусь тобой, детка.
И они вместе стреляют.
ЭРИК
Рональд бесцеремонно умирает, как и Джерард. Он сваливается на диван, по его лбу стекает темно-красная лужица.
Он не чувствует угрызений совести. Рональд их не заслуживает.
Но он чувствует шок Элли, когда она роняет пистолет, ее рубашка и руки теперь испачканы брызгами крови.
— Эрик, — шепчет она, глядя на свои руки. — Эрик…
Он притягивает ее к себе, и она вздрагивает.
— Не смотри на него, детка, — шепчет он. — Теперь все кончено, хорошо? Ты в безопасности. — Он целует ее в макушку. — Я
