отцом в конце этого года. В этом году. Бля. Несмотря на то, что я полностью согласен и даже немного взволнован этим, я, кажется, не могу вернуться к своему прежнему образу мыслей. Часть фокуса просто исчезла.
Поскольку Харпер итак достаточно беспокоится обо всем, я не хочу ничего из добавлять, поэтому произношу свой стандартный ответ.
— Все так же, по-старому.
— Я не знаю, как ты это делаешь. Как ты удерживаешься от того, чтобы это не наскучило тебе до смерти?
Я опираюсь на кухонный островок и смотрю на нее. Это довольно стандартный вопрос для нас, пловцов, хотя и не в таких выражениях. Это бонус Харпер.
— Это всегда цель, которая подпитывает нас, которая заставляет нас двигаться вперед. Причина, по которой мы это делаем, это люди, для которых мы это делаем.
Она на мгновение задумывается об этом, а затем кивает.
— В этом есть смысл. Ты скучал по этому, когда закончил с большим спортом?
— Так и было. Ребята продолжали дразнить меня по поводу моей отставки и то, что я веду себя как старая задница, поэтому я хотел доказать, что они ошибаются.
Харпер смеется.
— Только парни могут сделать что-то подобное.
Засунув руки в карманы, я пожимаю плечами.
— Может быть. Но я должен признать, что мне стало немного скучно. Я ушел в отставку после последних Олимпийских игр, которые были почти три года назад. Поначалу было приятно иметь больше времени для себя, а еще мне нужно было заботиться о Зейне, который нуждался во мне не так сильно, как я ожидал. Потом, в прошлом году, он поступил в колледж, и я ю, вдруг, снова оказался совсем один.
— В этом есть смысл. Я даже не уверена, что знаю, что делать с подростком.
— Поверь мне, я тоже, на самом деле, не знал. Все еще не знаю, большую часть времени. Иногда они похожи на совершенно другой вид людей.
Мы оба посмеиваемся над моим признанием.
Харпер снимает сумочку с плеча и кладет ее на столешницу позади себя.
— Итак, позволь мне прояснить. Ты готовишься к очередным Олимпийским играм, потому что тебе скучно, а твои друзья дразнят тебя?
Я притворяюсь, что обдумываю это мгновение, прежде чем кивнуть.
— В значительной степени, да.
Кухню снова наполняет смех. Мне это нравится.
— Но, — я поднимаю палец, — Теперь, это касается и моего наследия. Знание того, что у меня скоро будет сын или дочь, вызывает у меня желание сделать это и для него или для нее. Если, конечно, я смогу в ближайшее время вытащить голову из задницы.
— Мне жаль, что все было трудно для тебя. Это безумно мешало моей голове, так что я даже представить себе не могу, как это повлияло на твои тренировки. Иногда даже вставать с постели было нелегко. — Ее губы растягиваются в красивой улыбке. — Но я думаю, что это действительно мило, что ты хочешь сделать все на отлично, ради ребенка. Он будет гордиться, несмотря ни на что.
— Спасибо, что сказала это. — Я потираю руки перед собой, как будто хочу избавиться от этой странной энергии, гудящей в моем теле. — Ну, хотя это и немного удручает, но почему-то мне тоже было приятно произнести это вслух.
— Я рада, что ты мне рассказал.
Харпер тянется за спину и протягивает мне сверток ткани.
— Вот твоя толстовка. Извини, что взяла ее вчера, я не хотела. Но еще раз спасибо, что одолжил.
— Оставь себе.
— Что? — Ее рука опускается, и она качает головой. — Но она твоя.
То упрямство, которое я замечал раньше, написано у нее на лице. Совсем как в воскресенье, когда она сама поехала в больницу. Поэтому я пожимаю плечами, как будто в толстовке нет ничего особенного, вместо того чтобы сказать ей, что мне понравилось видеть ее в чем-то моем. Особенно зная, что она скоро вернется в Нью-Йорк, и я не смогу часто навещать ее с моим расписанием.
— У меня есть шкаф, набитый толстовками, так что не беспокойся. Если ты ее хочешь, она твоя. — У меня действительно есть тонна толстовок, это не ложь, я просто не говорю ей, что ношу всего несколько из них, и та, которую я ей подарил, моя любимая.
Она смотрит на меня из-под ресниц, ее щеки немного розовее, чем раньше.
— Ты уверен?
— Ага. На сто процентов.
— Что ж, спасибо. — Ее руки сжимают материал, прежде чем она кладет ее обратно на стол.
— Тебе это все равно может понадобиться сегодня вечером, если ты замерзнешь.
— Почему? Мы снова выйдем на улицу? — Она осматривает кухню, как будто может найти какие-то зацепки.
Я сжимаю губы, чтобы удержаться от смеха. Она просто слишком милая для ее же блага.
— Может быть? Это сюрприз, а значит…
— Что это значит?
На самом деле я не планировал делать из этого что-то грандиозное, но у меня просто появилась идея, от которой я не могу сейчас отказаться.
— Мне нужно срочно кое-что взять. Оставайся здесь и жди, пока я не вернусь. Никаких подглядываний.
Харпер сглатывает, но кивает.
— Обещаю.
— Хорошая девочка.
Я поворачиваюсь и бегу наверх. Может быть, это плохая идея, но это настойчивое желание слишком велико, чтобы его игнорировать. Это может быть весело.
Когда я бегу обратно вниз по лестнице, Харпер стоит рядом с холодильником и делает глоток воды из стакана. Знание того, что она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы налить воды самой, заставляет мою кровь гудеть.
Она улыбается мне из-за стойки, и я крепко держу одну руку за спиной.
Я делаю медленные, размеренные шаги к ней и поднимаю брови.
— Ты готова к своему сюрпризу?
Она ставит стакан и кивает.
— Повернись.
Ее брови хмурятся, но она делает, как я прошу.
Я подхожу достаточно близко, чтобы увидеть, как волосы у нее на затылке встают дыбом.
Поцелуй ее в шею.
Мое тело жаждет ее. Воспоминания о ней все еще так свежи в моей памяти, что невозможно не представить, как я снова буду с ней. Требуется все мое самообладание, чтобы не попробовать ее на вкус. Вместо этого я сосредотачиваюсь на шелковом шарфе в своих руках. Обернув его вокруг обеих ладоней, я поднимаю его над головой Харпер, останавливаясь перед ее глазами.
— Закрой глаза.
Она снова подчиняется, при этом резко выдыхая.
Я сосредотачиваюсь на шарфе, убедившись, что он закрывает ее глаза, прежде чем завязать его сзади. Как только я доволен своей работой, хватаю Харпер за руку и сжимаю.
— Готова?
Она высовывает язык, проводит им по губам и отвечает:
— Да.
Мой член шевелится в штанах от этого зрелища, и я испытываю еще большее облегчение от того, что мне пришла в голову идея с шарфом. Это дает мне немного того тесного контакта с ней, которого я так жаждал, а также усиливает ожидание сюрприза.
Будем надеяться, ей понравится то,
