для них важного. Иногда разведчикам приходилось только уточнять некоторые сведения о передислокации частей, о прибытии новых воинских формирований. О потерях противника, о моральном состоянии солдат и офицеров в тылу и на фронте и обо многом другом они черпали сведения за рюмкой водки.
Особый интерес проявляли Курц и пани Поля к высказываниям немцев о союзниках, о втором фронте, который все не открывался. Доктор, нередко притворяясь выпившим, начинал разговор.
— Англичане бомбили вчера наши западные районы, — говорил он, пользуясь сообщениями газет и радио. И сразу возникал разговор о втором фронте. Разведчикам оставалось только фиксировать почти единогласные мнения гитлеровцев.
— Я предпочитаю воевать на этом втором фронте, чем на русском. Все-таки американцы джентльмены, с ними всегда можно найти общий язык. А с этими русскими фанатиками-коммунистами не очень-то приятно встретиться, — сказал пожилой немец, держа в руке фужер с вином. — Вот сынок мой там и пишет, что дерутся, как звери. Никакой культуры.
— Хе-хе. Культуры захотел старик. На фронте — белые перчатки, — хохотал инженер. — Сразу видно тыловика.
Пожилой немец насупился, но не решился, видимо, возражать заносчивому майору. Все же его высказывания положили начало нужной разведчикам беседы.
Из гостей Мариана и Анатолий возвращались усталыми, разбитыми, но довольными… как настоящие актеры после нелегкого спектакля.
— Как вам понравился сегодняшний спектакль? — спрашивала Мариана, когда они оставались наедине.
— Вы играли бесподобно, — отвечал Курц. — Даже я не замечал, как в мой стакан попадала вода.
Они перебирали в памяти все услышанное: танковый полк, находившийся в запасе, готовится на фронт… Аэродром переоборудуется и переходит на боевое снаряжение… Солдаты перестают верить в победу. Настроение падает…
Разведчики уточняли добытые сведения, и на «Большую землю» из далекого тыла противника летели важнейшие сведения, которые в большой степени облегчали советским войскам продвижение вперед. Не зря разведчиков называли глазами и ушами армии.
— А что это за аэродром, о котором рассказывал майор, что якобы русских водят за нос? — спросил Анатолий, вспоминая, как при этом хохотал этот веснущатый офицер. — Чуть ли не каждую ночь сбрасывают бомбы, а он неуязвим.
— Нужно разузнать и сообщить нашим. Но где такой аэродром, — рассудила вслух Мариана, припоминая количество налетов советской авиации.
Анатолий тоже задумался, но так и не нашли ответа.
— Я уточню, — решительно заявил Анатолий после некоторой паузы.
Несколько дней разведчики вели усиленные наблюдения в поисках неуязвимого нового аэродрома. Мариана выезжала в разные направления, присматривалась, но, ничего не обнаружив, возвращалась огорченной.
Стали обдумывать новый план. Решили:
— Потратим неделю, другую, но разведаем. Даже если понадобится выйти за пределы нашего района действия, — сказал Анатолий. Было ясно, что выезжать необходимо Мариане, ибо он, Анатолий, занят на службе и его отлучка может вызвать подозрение. План оказался удачным. Не доезжая Перемышля, Мариана заметила недалеко от шоссейной дороги аэродром. Но что-то странное казалось в мертвенной тишине. «Не этот ли», — подумала Мариана. Остановилась в ближайшей деревне. Попросилась ночевать, предлагая крестьянкам разные вещицы. В ту ночь, к счастью, хозяева разбудили ее по тревоге.
— Пани, а пани, бежим в бункер. Бомбежка. Русцы. Мариана вскочила, быстро оделась, но в бункер не пошла. Она прильнула к стене дома и наблюдала за происходящим. В небе зажглось множество фонарей. Стало светло, как днем. Самолеты перелетели через село в направлении аэродрома. Вскоре послышалась зенитная стрельба, а затем и взрыв бомб.
Несмотря на зенитный огонь, самолеты отбомбились и улетели к востоку. Через некоторое время в дом вернулись хозяева, таща за собой постель.
— Чего пани глазеет, проглотить хочет — что ли? — сердито спросил пожилой хозяин дома.
— Я замешкалась, пан, а потом не знала, куда вы делись, — оправдывалась Мариана. — А что, это часто у вас так бывает?
Старик немного задумался, почесал затылок и как бы пренебрежительно ответил:
— Почти через каждые один-два дня. Тратят бомбы зря.
— Как зря? Они же бомбят что-то там. Завод или еще что-либо, — спросила наивно Мариана. Но старик, прищурив один глаз, безразлично махнул рукой.
— Какой там завод. Фанерные самолеты. Манекены, вот что там. Фашисты хитрят, а мы отдуваемся. Иногда эти бомбы блуждают и достаются нам. А швабам что? Обманули и рады.
Тут-то разведчица и поняла: «ложный».
Наутро она обменяла кое-какие вещи на молочные продукты, поблагодарила хозяев и уже пешком направилась по шоссе в сторону аэродрома. «Проверю. Не ошибаются ли старики».
…Дома она зашифровала радиограмму, указав точные координаты, ориентиры «ложного» аэродрома и передала на «Большую землю».
На следующий день она расшифровала радиограмму, в котором руководство благодарило.
«Облава запрещена»
За эти месяцы доктор Курц и пани Поля укрепили свое положение в районе действия. В центре были довольны их работой. Только Мариана, выходя в эфир, частенько задумывалась над тем, как бы их не засекли. Это все больше и больше беспокоило ее. Шутка ли, целые месяцы находиться на одном месте. К тому же некоторые радиограммы получались большими, так что пеленгаторам легко было обнаружить чужую рацию.
Как-то вечером Мариана поделилась своими опасениями с Анатолием. Они шепотом обсуждали положение, когда кто-то с силой ударил ногой в дверь…
Сунув «вальтер» под подушку, Мариана быстро забралась под одеяло. Анатолий стал у дверей. Они понимали, что подобное посещение не может быть связано с их деятельностью: немецкая контрразведка действует аккуратнее. Но нужно быть готовыми ко всему…
Удар повторился.
— Кто там? — сонным голосом недовольно спросил по-немецки Курц.
— Открывай, пшя крев, — закричали за дверью. Посыпались немецкие ругательства вперемежку с польскими.
— В чем дело? — повторил Анатолий.
— Открывай, не то дверь взломаем! — послышалось в ответ. Анатолий взял в руку электрический фонарик и открыл дверь. Перед ним стоял высокий солдат с карабином на плече…
— Пшя крев! — выругался снова незванный гость.
— Здесь женщина, прошу потише! — повысил тон Анатолий.
— Полячка не есть женщина! — закричал солдат, пытаясь проникнуть в комнату.
— Я такой же немец, как и ты, чего шумишь? — ответил, разозлившись Анатолий.
— Немец, говоришь? Документы?
Он протянул солдату документы, подписанные начальником аэродрома.
— Артц! — удивился солдат и отступил на шаг.
На следующий день Анатолий-Курц рассказал об этом случае своему начальнику.
— Это возмутительно, — негодовал Анатолий. — Солдат позволяет себе приставать к жене врача.
— Приставал к пани? — переспросил разгневанный майор Гольдфриг.
— Да, господин инженер, к сожалению. Еле-еле уговорил пьяного солдата покинуть наш дом. Такие гости могут зачастить ко мне, если вы не возьмете меня под защиту, — закончил доктор возмущенно.
— Это безобразие нужно пресечь, — заявил Гольдфриг, глядя на подполковника.
— Да, доктора нужно взять под защиту. Выдать ему мундир и обезопасить квартиру.
На второй день на дверях квартиры, где жили разведчики
