в Эксперименте ровно то, что искал — признание, счастье, успех. Ванессе она, кажется, нравилась…
— А, к чёрту, — выдохнул Илья, поднимаясь из-за стола.
* * *
К его удивлению, Драган уже был здесь, хотя до пяти часов времени оставалось порядочно. Выглядел парень паршиво: синяки под глазами, лицо землистого цвета. То ли наркотой балуется — то-то он вчера такой взвинченный был, — то ли не спит уже несколько дней подряд.
— Бекки сказала, что хоть с чёртом поговорит, если это поможет того гада поймать, и я с ней согласен, — сходу начал он.
— Бекки?
— Соседка Элис. Бекки… как там её? Ну, та, с третьего этажа… — он с досадой прищёлкнул пальцами. — Да вы садитесь в машину, чем быстрей доберёмся, тем лучше.
Машина была невероятно грязной. В салоне царил бардак — всюду валялись упаковки из-под дешёвых полуфабрикатов и старое тряпьё, на заднем сидении громоздилась батарея бутылок с водой.
— Что вы там, в три смены работаете? — не выдержал Илья. — Вроде, новичков в последнее время не так чтобы навалом.
— Да хватает работы… — неопределённо отозвался регистратор.
* * *
— Тут-то всё и случилось, — Бекки, она же Ребекка Эндрюс, размашисто перекрестилась. — Как представлю, чего она, бедная, натерпелась… Близняшки-то в соседней комнате были, и как только этот мерзавец их не заметил? Не иначе, Бог отвёл.
— Просто дети убийцу не интересовали. Он пришёл именно за Элис, — вполголоса отозвался Илья, склонившись над дверным замком. Замок выглядел аккуратно — ни царапин, ни сколов, какие обычно остаются после взлома. — Я понимаю, госпожа Эндрюс, вы уже всё рассказали полиции — но всё-таки: как вы думаете, почему он выбрал именно её?
— Может, у неё были враги? — встрял Драган, нервно меривший шагами тесную прихожую.
— Да какие там враги! — рассердилась Бекки. — Так говоришь, будто сам её не знал! Хорошая она была, Илья, понимаете? Добрая такая, светлая. Что с мужем не срослось — это одно, это бывает; а людям она точно зла не делала.
— Что за история с мужем?
— Просто разошлись в прошлом году. Тихо, спокойно. Он ей деньгами помогал, сейчас вот забрал к себе детей. Ваши-то его первым делом арестовали, хотя я сразу говорила: ни при чём он. Но нет же, полиции виднее… А детям представьте, каково? Мать в могиле, отец — за решёткой. Я, пока Томаса из тюрьмы не выпустили, сидела с ними — так им везде бедняжка Элис мерещилась. Как проснутся среди ночи, как давай галдеть, что мама на улице стоит у подъезда…
— Бекки, да зачем Илье это всё? — перебил её Драган, поморщившись. — Ты лучше что-нибудь по делу скажи. Как ты её нашла, как в квартиру попала.
— Так дверь открыта была. Я сразу поняла: случилось что-то… — она всхлипнула.
— Элис всегда запирала дверь?
— Ну да. На замок и на щеколду. У неё же дети, а район неспокойный.
По всему выходило, что толку от визита ноль. Больше месяца прошло. Добрейшая госпожа Эндрюс отмыла место преступления до стерильной чистоты, и если даже криминалисты и проморгали какие-то улики, то теперь от них точно не осталось и следа. Пробраться в квартиру убийца мог только через дверь: оба окна в квартире были надёжно зарешёчены, да и взобраться по гладкой стене сумел бы разве что акробат. Можно было бы предположить, что маньяк раздобыл где-то ключи, но щеколда — надёжная, прочная — тоже не имела ни малейших повреждений.
Так что вариантов немного. Или Элис по какой-то причине забыла запереть дверь, чем этот урод и воспользовался, или же она сама впустила убийцу в квартиру. Недаром Рамиро и его птенцы вцепились в бывшего мужа. Но остальных-то господину Филмору зачем убивать?
* * *
— Как вы его нашли в прошлый раз? — спросил Драган, когда они вышли из подъезда. Парень был расстроен: наверняка ожидал, что Илья, только оказавшись на месте преступления, сразу выдаст имя убийцы.
— Можно сказать, случайно, — вздохнул Илья. — Он же осторожный был, гад. Какие-то подростки решили не то угнать, не то обчистить его машину. А там в багажнике — полный арсенал пыточных орудий. Ребятки, естественно, перепугались. Хорошо хоть, им хватило ума вернуть машину на стоянку и позвонить нам. А дальше уже дело техники. Организовали слежку…
— Ясно, — угрюмо кивнул Драган. — А как Рёссель пробирался в дома жертв?
— Он не пробирался. Он подкарауливал бедолаг на улице, оглушал и вывозил за город — и там уже, в спокойной обстановке, развлекался. А этот, как видишь, действует иначе.
— Может, все жертвы его знали? — предположил регистратор. — Знали настолько хорошо, что по доброй воле открывали ему дверь?
— Было бы странно. Слишком уж пёстрая публика. Домохозяйка, портной, политик, учёный, актриса…
— Актриса? — побледнел Драган.
— А, ну да. Ты же ещё не знаешь. Филиппа Пульезе.
— Но он же только позавчера… Ох, чёрт. Да как же это?
— Странно, да, — согласился Илья. — Конечно, удачливые серийники со временем наглеют, но убивать через день — это уже перебор. Слишком рискованно. Им ведь нужно время, чтобы как следует подготовиться, выбрать жертву… Вот это самое важное, понимаешь? Как он их выбирает.
— А как выбирал Рёссель?
— Очень придирчиво. Все были из разных эпох и стран. Разного возраста. Он же, как-никак, исследование проводил: что происходит с человеком в момент смерти в Городе. Почему-то вбил себе в голову, что Гейгеру была известна тайна бессмертия, и пытался разгадать эту тайну эмпирически… Урод больной.
— Больной, — тяжко вздохнул Драган. — Но всё равно, расскажите подробнее.
— Зачем? Рёссель уже червей кормит. А у этого ненормального уже совершенно другие критерии. Вот смотри. Что у жертв есть общего? Почему для него было важно убить именно этих людей? Его ведь не смущало даже присутствие свидетелей! Хотя, наверное, дети не в счёт — это же единичный случай.
— Не единичный, — рассеянно отозвался Драган. — С тем политиком, Лебёфом, была любовница. Убийца её оглушил, но убивать не стал. Хотя, казалось бы, такому подонку какая разница — жертвой больше, жертвой меньше?
— И это чудно. А ещё вот что меня смущает: между смертью Элис и того портного, Иржи, прошло десять дней. А потом он как с цепи сорвался. Лебёфа, ди Пьетро и Пульезе убили одного за другим, а ведь со знаменитостями риск куда больше! То ли что-то его выбило из колеи, то ли он стал быстрее находить жертв, которые соответствуют его идеалам… Ты об этом подумай. Вообще, почему он вдруг переключился на высшее общество? Может, эти трое принадлежали к какой-то организации? Или высказывались в прессе на какую-то общую тему?
— Я поищу, —
