хотела…
Так вышло. Вот просто так вышло!
Не хотела она сидеть сейчас у него на коленях, прижавшись к твердой сильной груди щекой, слышать удары его сердца, мерные и глухие…
Вдыхать его запах — терпкий, пряный, мужской. Горячий, вызывающий странные ощущения — теплоту внизу, теплоту внутри…
От Берга пахнет по — другому: сухой травой, тёплым молоком и летом. И ещё совсем немного карамелью…
От отца пахло прелью, пылью и дешёвым алкоголем… Алкоголем чаще. Особенно в последние дни…
Эйрин стояла сейчас на распутье. На очередном перекрёстке.
Понять? Любить? Или…
— Вы мне не отвратительны! — вдруг сказала она — Просто… Я Вас иногда не понимаю.
Тяжёлая рука легла ей на плечи.
— Правда? Не отвратителен? Это уже лучше. Я не хочу, чтоб ты мучалась со мной. Мне хочется сделать тебя счастливой… Ты уж потерпи, девочка! Всё наладится, я уверен…
" Слабак! " — фыркнул Зверь — " Теперь ещё распусти сопли и подотрись её юбкой! "
— Заткнись! Закрой пасть… — прошипел Король.
— Что?! — Эйрин удивленно посмотрела на мужа.
Он встал из кресла, держа её на руках.
— Я буду любить тебя, родная моя… Любить, как умею… Может, когда — нибудь и ты ответишь мне тем же? Не говори " нет". Только Боги знают, что нас ждёт. Будущее покрыто мраком…
Он уложил её в постель. В свою постель, на жёсткие простыни.
Она закрыла лицо руками. Не от него, а от жара и стыда. Стыда за то, что опять вынуждена обмануть мужа, чтобы спасти жизнь другому…
Уже и самой даже непонятно было, зачем…
" Король всё равно ничего не узнает. " — подумала Эйрин, заталкивая муки совести в крепкую клетку и запирая дверь — " Рано утром на виселице вздернут другого арестанта, а голова будет прикрыта мешком… "
Он медленно развязал пояс халата. Начал целовать освобождающиеся сантиметры кожи. Очень медленно. Очень нежно. Как только мог, как только умел… Обведя пальцами груди, спустился ниже, туда, в средоточие женского начала, место схождения всех параллелей на свете…
" Тюфяк, сопливый пацан! " — задыхался Зверь — " Что ты развел здесь?! Трахни её! "
Король не слушал его.
— Иди ко мне, — прошептал он — иди, не бойся.
Провел пальцем по мокрым уже губкам, нашёл набухший бугорок клитора, погладил. Эйрин, уронив голову на плечо мужа, застонала… Оттолкнулась ладонью от его груди, попыталась отстраниться.
— Не бойся, маленькая моя… Всё нормально, всё хорошо… Всё правильно. Иди сюда.
Подняв её под ягодицы, усадил лицом к себе и мягко вошёл в тёплое мокрое лоно. Поцеловал соски, один и другой.
— Ты маленькая, очень маленькая… Королева Экрисса. Двигайся сама. Попробуй…
Она двинулась, ощущая его в себе. Ни с чем не сравнить было это восхитительное чувство заполненности! Муж, положив руку ей на поясницу, пальцами другой потеребил клитор.
— Не надо…
— Почему? — спросил он — Тебе больно?
Она закусила губы и помотала головой. Низ живота её горел, горело всё внутри. Девушка едва сдерживала стоны. Положив руки на крепкие смуглые плечи, двинулась быстрее, навстречу ему, всё глубже вбирая его в себя.
— Какая ты сладкая… Тесная и сладкая! У тебя ТАМ пахнет мятой и карамелью, Эйрин! Ты мягкая и беленькая, как котёнок… Любимая моя… Обними меня, не бойся…
Она обняла его, двигаясь сильнее и теряя силы… Голова кружилась, как от крепкого вина. Девушка уткнулась щекой в шею мужа и сжала губы, чтоб не завыть от удовольствия, как животное.
— Не надо так сдерживаться, — прошептал он, обжигая дыханием щёку. — Кричи!
Он перевернул её на спину и вошёл до конца. Подняв ноги жены под колени, прижал их к своим бёдрам и двинулся несколько раз резче.
— Эйрин, не сдерживайся! Кричи!
Тело пронзило судорогой, она закричала, уперевшись затылком в плоскую бархатную подушку, чувствуя, как его член бьется у неё внутри диким зверем. Разум оставил её.
— Ещё! Ещё! И ещё! Сильнее!
Эйрин уже не понимала, что кричит и зачем…
И, взорвавшись внутри миллиардами огненных брызг, задохнувшись от восторга, почувствовала, как и он взрывается в ней. Горячее пламя хлынуло в неё жгучим потоком, Эсмонд стиснул руками её тугие ягодицы, прижал к шелку простыней и застонал, прикрыв глаза…
Прошли миллионы секунд, прежде чем она отдышалась и спросила:
— Сир… Что это было… Я умерла? Я провалилась в Тёмную Бездну, да?!
Он вышел из лона жены, откинулся на постели и вдруг… расхохотался:
— Так и есть! Так и есть, родная моя… Так и есть…
Он положил руку на её влажное лоно, ощутив ладонью сладкий сироп их близости, притянул к себе блестящее от испарины наслаждения тело жены и впервые за это время приказал:
— Спи. Теперь спи.
У девушки не осталось сил ни на душ, ни на пререкания. Она уснула, крепко прижавшись спиной к твердой груди мужа.
… За окном серел рассвет. Тревожный, мерзкий и холодный. Холодный рассвет перед казнью…
Тучи над кладбищем нависли так низко, что, казалось, скоро упадут на землю, на покосившиеся памятники, на свежие холмики и сольются с ними.
Парнишка — копщик, бритый наголо, весь покрытый шрамами и оспинами бросил заступ на землю и закурил. Закашлялся и, зажав папиросу желтоватыми зубами, поправил намотанный вокруг шеи серый толстый шарф.
— Вон, идут. — сказал его напарник, высокий старик в вязанном жилете и огромной шляпе — Начинай копать, Кон! А то получим сейчас…
К копщикам подошли пятеро: Советник Короля, палач и… сам Король Эсмонд Покоритель с двумя стражниками.
Копщики согнулись в поклоне до самой земли, трясясь от страха.
" Твою Тьму… "- подумал старший из них — " Не признал Змея из — за плаща… Глаза подвели, мать их! "
— Раскапывайте. Раскапывайте и показывайте! — голос Эсмонда хрипел, как тысяча беуллов — Я хочу знать, точно ли Терранит мертв…
Он бесился. Из — за того, что не смог лично присутствовать на казни. Из — за того, что утром девчонка снова одержала над ним верх. Король сейчас даже не мог сказать, почему…
Она просто сказала:
— Останьтесь, сир. Я думаю, казнь великолепно пройдёт без Вас. Отправьте кого — нибудь проследить за ней.
И он остался… С ней. Остался, чтобы повторилось то, ночное сумасшествие… Оно повторилось.
А позже прибыл один из Советников и произнёс только одну фразу:
— Там что — то нечисто, сир.
Эсмонд кинул янтарный взгляд на жену и отправился на тюремное кладбище.
Казненных не закапывали глубоко. Поэтому долго ждать не пришлось. Через короткое время на свежей земле перед присутствующими лежали четыре тела,
