– Что, испугалась тогда?
– Немного. Это был волнующий опыт. Я убежала, хотя хотела остаться и подглядывать из-за камня.
– Я бы так и сделал, если бы ты купалась нагой, – отозвался он.
Вдоль позвоночника побежали мурашки: это был тот самый волк, в которого я влюбилась в лесу.
– Хотя, – продолжил Вэйл, – ты и мокрой сорочке выглядела восхитительно.
И вновь я оказалась у него на коленях, и мы целовались, пока губы не начали ныть. Вэйл посмотрел на меня, хмурясь уже по-настоящему:
– Я буду в гостиной. Умывайся и ложись.
– А ты уместишься на кушетке?
– Если подожму хвост – непременно, – хмуро улыбнулся он. – Доброй ночи.
И ушёл, плотно прикрыв за собой дверь.
Конечно, уснуть после его ухода было сложно. Я прислушивалась к звукам, доносящимся из гостиной, но не смогла различить ничего. После умывания стало несколько легче, хотя отзвук сладкой дрожи ещё бродил по телу. Особенно приятно было вспоминать его, переодевшись в сорочку. Этот ночной облик навевал и другие, более жаркие мысли. А я когда забралась на кровать, то сразу поняла, что Вэйл забыл на постели свой сюртук.
Несколько минут я сжимала его в руках, уткнувшись в переливчатый атлас носом. Знакомый запах кружил чувства, в груди дрожали слёзы. На Вэйле лежали оковы, которые он не мог оборвать только благодаря своей силе. Возможно, это была магическая связь с королевским семейством, обязывающая его совершать поступки, о которых он жалел, или воспоминания о прежней жизни до заточения, которыми волк не хотел делиться. Если бы он сказал, как помочь, я с чем угодно бы справилась, пусть у меня и не было невероятно мощной магии. Я пошла бы за ним на край света, преодолела бы любые преграды, хотя и понимала, что Вэйл не разрешит этого. А ещё я могла сейчас оставить сюртук у себя, чтобы утром его увидела Клара. И в такую ловушку, насколько мне было известно, придворные дамы ловили своих любовников, если хотели принудить их к браку.
Но Вэйл доверял мне. Да, он пришёл ко мне сам, и явно хотел большего, однако предавать его таким подлым способом я бы ни за что в жизни не стала. Накинув халат, я взяла склянку с мерцающим внутри грибом, коими здесь пользовались все, и тихо открыла дверь в гостиную.
Вэйл стоял у окна, и на нём по-прежнему была вся одежда. Он обернулся, и я подошла бесшумно.
– Ты забыл.
– М, – отозвался мужчина, принимая сюртук. – Спасибо, волнушка.
Я вдруг поняла, что всякое ласковое прозвище он произносит несколько иначе, и особенно нежно звучало именно это.
– Доброй ночи.
– И тебе.
Вэйл поцеловал мою руку, и я заставила себя вернуться в спальню, чувствуя, как он смотрит мне вслед. Нам обоим предстояла беспокойная ночь.
Шум дождя наконец-то помог мне успокоиться, и я заснула. Правда, покой был недолог, потому что из приятного полумрака меня вывело в знакомый изумрудный лес, который полыхал, и пламя это как будто стало частью меня. Я была воином, бегущим сквозь больно ранящий огонь, могущественным магом, способным не дышать, подобно созданиям глубин, по нескольку минут. И целью моей было донести то важное, невидимое, что так ждали за прочной преградой волшебства, не допускающего смерть к жителям лесных поселений.
Я оглянулась: теперь меня преследовал не только огонь, но и человек. К сожалению, даже мельком увидев его лицо, я поняла, кто это. Страшный в своей бессильной злобе, за мной нёсся сам Жэрх. У него, как и у меня, уже были ожоги, но мы оба не останавливались, даже видя на коже белые пузыри.
В какой-то момент мне первой удалось пересечь реку, и я поняла, что не являюсь собой. Я была юношей лет шестнадцати – гибким, темноволосым, напоминающем мне кого-то из реального мира. И пока вода остужала мои раны, Жэрх сыпал издалека проклятьями, а до меня медленно доходило, что дальше колдуну путь заказан. И вот когда я, то есть юноша, немного отдышался, он начал смеяться.
– Я доберусь до тебя, выродок! – процедил колдун. – Ты пожалеешь, что не отдал мне его!
Юноша сделал какой-то неведомый жест, поклонился с изяществом придворного – и был таков, а я осталась собой на противоположном от Жэрха берегу.
– Ну, вот мы и снова встретились, Тэа, – сказал колдун. – Что, не рада меня видеть?
– Я ни о чём не жалею! – отозвалась я, даже не пытаясь убежать.
– Конечно, ведь ты нашла любовь. Твоё сердце теперь согревает особая магия. – Он присел на ближайший пенёк, и я только тогда поняла, что Жэрх тоже выглядит молодо. – И даже не важно, что ты так мало знаешь о своём возлюбленном.
– Зато о тебе знаю достаточно!
– Конечно. Также как я – о тебе. И могу рассказать, к примеру, почему мать отдала тебя именно мне.
– Ты что угодно можешь выдумать! Извергам я не верю!
– А если предложу узнать у Вэйлана, пытал ли он людей – рискнёшь? И осмелишься ли спросить у Бэддика, скольких невиновных он погубил? Или, может, узнаешь у Амарэс, как она подставила лучшую подругу и довела её до самоубийства?
– А, может, ты перестанешь считать себя справедливым судьёй, и сам расскажешь, скольких запытал до смерти? Или та девочка шестнадцатилетняя в золотой клетке тоже сидела за убийство?
Он фыркнул и подошёл ближе к реке.
– Знаешь, почему я не могу до тебя добраться?
– Потому что это лишь воспоминание.
– Верно, к тому же не твоё. Оно принадлежит волку, с которым у вас есть магическая связь. Но один лишь неверный выбор может её разрушить, так что будь осторожна.
– Вот уж не поверю в твои «добрые» советы»! – отрезала я.
– В этом возрасте я действительно был добрее, но в моей жизни случалось куда больше плохого, чем хорошего, и тот Жэрх, которого ты называла господином – совсем другой человек. – Он коснулся воды рукой. – Не подумай, что я жалуюсь. Если бы не эти воспоминания, я бы не стал тем, кем являюсь.
– Со мной откровенничает воспоминание – это ли не странно? – сказала я.
– Разве в мире, где есть магия, что-то может считаться странным? Если только человек, ведь оно и есть самое противоречивое дитя волшебства. Видишь ли, Тэа, все наши поступки оставляют в этом мире след, но у колдовства он самый явственный. Также, впрочем, как и у настоящей любви. Поэтому, если хочешь кого-то найти – просто найди подходящую по сиянию нить и отправляйся в путь.
– Значит, ты ищешь меня?
– Я знаю, где ты, – отозвался он, и усмешка стала сочувствующей. – Куда ещё волк мог спрятать свою лисицу? Только в хорошо охраняемый дворец. – Его лицо внезапно изменилось, стало тёмным и жутким. – Но вы оба недостаточно хорошо меня знаете. Если я чего-то хочу – я это получаю. А теперь проснись, Тэа, и почувствуй, каково настоящее на вкус.
Реальность хлынула в лицо ледяным ветром и каплями дождя: впереди зияла чёрная пропасть. Я так испугалась увиденного, что пронзительно вскрикнула, прижимаясь лопатками к холодной черепице. Каким-то невероятным образом меня занесло на крышу, то есть в желоб для воды, что располагался внизу козырька. Лишь чудо удержало меня от падения вниз, в решето воды и камней, но я в любой миг могла поскользнуться, и тогда очень вскоре встретила бы свою смерть, как Жэрх того и желал.
