И Антон почувствовал какую-то пустоту – он дошёл до финиша, был свободен. И совершенно не знал, что делать с этой своей свободой. Из корпуса его выпускали беспрепятственно. Он бродил по берегу, сидел на старом, побелевшем от морской воды, ветра и солнца топляке – стволе дерева, вырванного с корнем на каком-то далёком берегу, перекрученного неведомой древней бурей. Ствол почти наполовину успел уйти в песок. По каким морям его носило? Где вырвало, на каком далёком материке или острове?
И вдруг на него полетел целый фонтан брызг! Он инстинктивно отскочил от берега, а потом радостно побежал обратно:
– Дэн! Это ты! Привет. А я испугался…
Дэн улыбался – как он здорово придумал – высокую свечку вместо приветствия!
– Здравствуй, Антон! Я смотрю – грустишь, решил тебя развеселить. Чего грустишь, не понимаю. Школу кончил на все пятёрки, один на два класса, седьмой и шестой!
– А что дальше?
– А дальше – жизнь. Ещё неделя, и будем плавать в Тёплой бухте, вода нагревается потихоньку. Пока за тебя всё решают взрослые. Если разобраться, это легче, чем решать самому. А если решать не только за себя, а за других, – представляешь, какая ответственность? Так что делай пока, что хочется – отдыхай, гуляй, читай – считай, это передышка.
– Дэн, я столько читал и в Интернете смотрел – про океан. Это же не открытая планета! И города под водой, и впадины, и горы!
– Почему – не открытая? Миллионы лет существования! Жизнь вообще гораздо разнообразней, чем думают люди. Правда, они умнеют, хотя бы некоторые. Уже признали, что растения могут чувствовать. Но ведь любой камень – тоже! И проживает тысячу жизней. Сначала, как скала, потом большие камни, потом галька, песок, потом спрессовывается – снова смыкается в камень – ты думал об этом?
Одни оказываются в горах, другие на берегу, или в океане, а то и вовсе уходят под землю. Люди мало знают об окружающем мире, почти ничего. Ленивы и нелюбопытны.
– Да, я читал эту фразу. Я думаю, это оттого, что жизнь у человека короткая, он не успевает.
– Но у человечества долгая жизнь, совсем не обязательно постигать жизнь в одиночку. Можно опираться на опыт прошлых поколений. А ещё считают, что всё можно узнать, вычислить с помощью приборов. Миллиарды существ на Земле и во Вселенной живут без приборов, а знают о мире в тысячи раз больше, чем человечество. А уж приспособлены к жизни во много раз лучше, и, как вид, живут гораздо дольше, не уничтожая всё вокруг.
– Что же делать?
– Чисто человеческий вопрос. Жить. Смотреть на мир с любовью.
– И ты знаешь, я думал, во Вселенной стоит тишина, как в Антарктике или в Атлантиде. А зонд на Титане такой гул записал!
– Там, где разряженное пространство – наверно, тихо. Почему тебя это трогает?
– Не знаю.
– И почему ты считаешь, что в Арктике, в Атлантиде – тишина? Ветер слышно, глыба льда срывается, лёд трещит. У берегов – прибой. А птицы летом, пингвины. Ты что, всерьёз думаешь – там, где нет людей, нет жизни?
– Просто хочется знать больше и больше – какая она, жизнь.
Виктор Сергеевич ходил по кабинету. Он всегда проделывал это, когда надо было решить очередную задачу, неразрешимую, на первый взгляд. Можно было звонить в Учёный совет института, просить назначить комиссию для Антона.
Он ждал табель? Есть табель!
Готовился к телефонному разговору:
Есть мальчик. Он выздоровел.
Как? Сам? С вашей помощью? Так почему не выздоравливают таким же чудесным образом другие дети с таким же диагнозом?
Если вы открыли какой-то способ лечения – почему не делитесь с врачебным сообществом? Сколько детей нуждается в помощи! Сказать правду – не поверят. Нет, это не телефонный разговор.
Сел писать письмо – В санатории находился… На излечении? Как его лечили?! Под наблюдением? Почему тогда выздоровел?!
Он думал – вот получит Антон табель, дальше всё будет просто! Вот вам мальчик. Вот табель. Давайте заключение, что он здоров! Обладает исключительными способностями. Почему?
Написал лаконично:
«В санаторий поступил Антон Солнцев с диагнозом…. Наблюдалась положительная динамика. – Хорошо придумал, обтекаемо! – В настоящее время по всем показателям здоров. Окончил в одиннадцать лет седьмой класс обычной средней школы с отличием. Прошу создать комиссию для снятия первоначального диагноза, что даст ему возможность продолжить своё образование.
С уважением – профессор В. Покровский».
И отправил письмо по электронной почте своему бывшему сокурснику, секретарю Учёного совета института Максиму Андрееву.
Как он и предполагал, звонок раздался немедленно.
– Витя, что у тебя за мальчик? Как это он с таким диагнозом окончил седьмой класс в одиннадцать лет, да ещё с отличием? Ты что мне голову морочишь!
– А вот я привезу вам его на комиссию! – рассердился на такую реакцию профессор.
– Ладно, не кипятись. Привезёшь, куда ты денешься. И мы – никуда. Но ты можешь рассказать, как ты этого добился? Это же мировая сенсация!
– Не спеши с сенсациями. Сенсация – когда есть повторяемость. А у нас пока единичный случай. Мы пробуем дельфинотерапию.
– Не вы первые, но таких результатов нет нигде. Я слежу за литературой.
– Макс, скажу тебе честно, ты знаешь, почему я ушёл из науки. Я хочу помочь, кому и насколько смогу. Сейчас меня волнует судьба именно этого ребёнка, с остальными будем продолжать, искать пути, подключать родителей – я буду ставить вопрос о передаче детей в семьи, родные или приёмные, с материальной поддержкой и врачебным наблюдением. Пусть привозят на консультации и врачебные процедуры. И хорошо бы при одной, хотя бы, из школ Города открыть классы для таких детей. А для тех, кто не сможет учиться даже в такой школе – преподавателей в помощь родителям.
– Какие приёмные семьи, кто возьмёт больного ребёнка!
– А в других странах почему-то не стоит этот вопрос. У нас тоже нормальные добрые люди не перевелись. Я хочу все эти вопросы поставить перед Учёным советом. И выработать обращение для СМИ, выложить в Интернет – ко всем людям! Помогите нам, врачам, сделать жизнь этих детей счастливей и содержательней!
Я собирался сам составить это обращение от врача, который много лет работает с такими детьми. Но от Учёного совета института – весомей, ты согласен?
– Согласен, конечно, согласен. Но я потрясён, ты озадачил меня. Что говорить, ты всегда шёл и идёшь своим путём. От тебя не знаешь, чего ожидать. Я напишу тебе, мы тут посоветуемся. И очередная лекция за тобой. Как тебе наша практикантка? Отчиталась она скупо – были улучшения.
– Она курировала этого мальчика. С научной точки зрения этот феномен объяснить невозможно. Это чудо, какая там практика. А нам остаётся обычный кропотливый труд.
