множество таких качеств, определение которых требует лексики критиков и спортивных комментаторов.
…Прислуга, одетая в строгий костюм секретарши престижного офиса, вкатила тележку с сервировочными приборами и скромным ассортиментом изысканных деликатесов. Молча накрыв стол молочно-зеленоватого нефрита, женщина вопросительно посмотрела на хозяина и тот небрежно кивнул. Он знал, что она никогда не ошибется в «протоколе» означенной хозяином встречи. «Форма № 1» означала интимную, сугубо конфиденциальную встречу. И, следовательно, — полную боевую готовность охраны, ведущей слежение за окружающими домами и прибывающими к ним автомобилями, а также подключение «щита», блокирующего зону пентхауса от каких-либо прослушиваний.
Стол к такой встрече выглядел очень строго — напитки, фрукты, орехи, икра. Но можно было не сомневаться, что любой из представленный здесь продуктов мог бы украсить праздничный стол Видзорского дворца или Белого дома.
Гость прибыл с предельной точностью, что в этом кругу считалось лишь обыденной нормой. Они секунду поколебались — стоит ли обняться, и ограничились крепким рукопожатием, а затем рассмеялись, оценив забавное совпадение — и хозяин, и визитер выбрали почти одинаковые костюмы, причем из эксклюзивной коллекции Жанфранко Ферре, представленной в этом месяце лондонским салоном «Кристиан Диор».
— Опасно иметь близких друзей. Видишь, как нас легко «вычислить». Придется сменить стилиста. Сам-то я в сфере моды — профан. — Невысокий, рыжеватый мужчина, напоминающий драматурга Эдварда Радзинского, занял предложенное кресло.
— Вероятно, твой консультант не понял задачу — решил, что все «бойцы невидимого фронта» должны иметь единую форму, как прежде члены политбюро или работники «органов». Я имею обыкновение заниматься гардеробом сам — каприз холостяка, — переглянувшись с гостем, хозяин наполнил рюмки.
— У тебя здесь спокойно, Арчил. Как на облаке — Бог-сын, Бог-отец, Бог Святой дух… — Рыжий почтительно кивнул.
— Можешь не беспокоиться — со всех сторон прикрыто. Я хочу выпить за маленькую удачу в нашем грандиозном деле. За Стамбул! — Все прошло, как по-писаному… — Рыжий без всякого энтузиазма положил на серебряную тарелочку гроздь янтарно-прозрачного винограда. — Нам пришлось бы пить до позднего вечера, чтобы «обмыть» удачи последних месяцев: скандал в семействе Хусейна, срыв террористами переговоров в Чечне, утечку урановых боеголовок на Северном флоте, реформу китайцев, показ «высокой моды» в столице… А, да чего мелочиться! Такое впечатление, что весь мир по собственной инициативе участвует в нашем спектакле.
— А работы японцев в области моделирования виртуальной реальности или результаты питерских малых из «лаборатории зомбирования»? — Арчил мечтательно вздохнул. — Фантастические перспективы! Если бы нас сейчас подслушал человек даже весьма осведомленный в законах взаимосвязи научных и социальных явлений, он все равно ничего бы не понял. Смотри, я беру этот журнал (Арчил поднял с ковра свежий номер «Таймс»), рву его на мелкие кусочки и бросаю в корзину. Немного перемешиваю — и получается, как в телевизионной рекламе — смех и слезы… Но больше — ничего! — Он прошелестел бумажными обрывками. — Вот так делается история… Бессмыслицы и хаоса в общей картине сегодняшнего мира значительно меньше, чем кажется постороннему наблюдателю. Ведь наблюдатель видит только отдельные фрагменты, не умея соединить их в целое… Этот пестрый мусор, что собран в нашей корзине — материал для авангардистского коллажа под названием «распалась связь времен». Обломки цивилизации, распавшейся на атомы. Чтобы возродить её структуру, причем, на более высоких и мудрых принципах, нужны специальные ключи, которыми владеем только мы двое!
— Порой они столь мудреные, что сами похожи на кодировочное устройство, — Рыжий сокрушенно покачал головой.
— Или на бомбу с часовым механизмом. Только глобальный взрыв означает хаос, а наше разрушение — это форма созидания иной реальности, иного человеческого сообщества. Хозяевами которого станем мы. — Арчил засмеялся. — Нечто фантастическое из разряда литературных утопий — принципиально новый подход к эволюции человеческого общества…
Брюнет насупил густые брови и откинулся в кресле, задумчиво глядя в свой бокал.
— Ломай голову, сколько хочешь, что первично, материя или сознание, и с чего надо начинать — с обработки политических лозунгов или построения «экономических» программ. Или — особенно любимый российскими реформаторами рецепт улучшения состояния общества — ловля блох: выявление «злоупотреблений», борьба с «привилегиями», призывы к благотворительности… Как же меня это все тогда угнетало, Эд.
— Не надо забывать, Арчи, что ты был лишь винтиком государственной машины. Ведущей, но достаточно подчиненной и беспомощной частью общего механизма. Теперь в нашем распоряжении огромная власть, не доступная действующим политикам или идеологам. Мы смогли построить КСОП — комплексную систему общественных преобразований, располагая беспрецедентной по мощи научной базой — на нас работают лучшие «мозги» человечества, настоящие гении — экономики, психологии, техники. Только им было под силу разработать не «программу» революционного переворота, смену одного политического устройства другим, а целостную систему мощного эволюционного рывка, проскакивающего виток цивилизации — от деградации культуры нестабильного человеческого общества к устойчивой и однородной геополитической картины мира. — Эд посмотрел на часы. — Уже тридцать минут мы без всяких допингов пребываем в эйфории от собственного величия. А ведь собрались по делу… Да, дорогой, иногда стоит помечтать, взмыть под небеса, по-хозяйски оглядывая наш голубой земной шарик… Чтобы потом спуститься на землю и заняться чем-то совсем прозаическим. Очисткой выгребных ям, к примеру. Это я, уж прости, не к столу возвращаюсь, а к российским, а точнее, московским делам.
— Извини, Эдди, у меня сегодня «разгрузочный» день — надо выпустить пар. Можно, конечно, проделывать это одному — бегать среди пальм (он кивнул на зеленеющий за стеклянной стеной экзотический сад) и кричать «Ай да Арчил, ай да сукин сын!» Но лучше все же вдвоем. — Он похлопал друга по плечу. — Мы ведь умеем драться без синяков, умеем праздновать и даже думать!
— Да, хорошенько думать. — Эд подмигнул и постучал костяшками пальцев по своему широкому лбу, мощно выступающему из бронзовых кудряшек. — Мы должны следить за каркасом выстраивающейся конструкции, вникая во все детали. Проверить винты, болты, степень допустимой нагрузки и сопротивления. То есть, лично держать под прицелом каждого, занятого в генеральной схеме человека. Мы делаем ставку не на армию безмозглых марионеток, способных превратить в руины цивилизацию, а на сильные, очень сильные личности, полностью подчиненные нашей воле. Особенно важны те, кто работает в высших подразделениях, связанных со структурами существующей государственной власти.
— За это тоже надо выпить — в наших руках нити весьма влиятельных марионеток, не ведающих, что их действиями управляет хитрейший кукловод. — Арчил вздохнул. — Меня просто распирает сегодня мания величия. Ты уж потерпи, дорогой… Это так ужасно, в самом деле — большая власть — большая опасность — большое одиночество… Только ты — единственный полноправный партнер и друг, можешь понять меня, разделить тревоги и праздники. Нам с тобой выпал редкий жребий
