— Показываю, что такое ассиметричный ответ, — произнёс я, продолжая демонстрировать железобетонное спокойствие, — как по твоему, достаточно эффективно вышло?
Внутри, конечно, я не был так спокоен, но более наглядного примера просто не смог сходу придумать. Можно сказать рискнул. Но повезло, реакция оказалась именно такой, какую ожидал.
Женщина замерла, возмущение постепенно ушло из взгляда, сменившись задумчивостью.
— В целом да, эффективно, — кивнула она, после некоторого раздумья.
— Ну вот, — улыбнулся я, — и это мы ещё даже не перешли к самим заклинаниям. А ведь, если знать, как и почему заклинание формируется, какие сходные элементы имеет, то это даст больший простор для импровизации, чтобы противника удивить, смертельно удивить.
— Мне… мне надо подумать, — нерешительно произнесла Ботлер.
Затем встала, после чего поднялся и я.
— Я поняла, что ты хотел мне сказать, — после недолгой паузы произнесла она, — хорошо, учи моего сына как учил, посмотрим, может это действительно принесёт свои плоды.
— Обязательно принесёт, — ответил я, — рано или поздно, но обязательно.
— И, пожалуй, я буду не против, ещё как-нибудь с тобой побеседовать. В более располагающей обстановке, — с некоторым намёком произнесла Ботлер.
Переходя опять на официальный тот, добавила:
— А пока, прощайте Вольдемар.
— Прощайте, Алиса.
Глядя вслед уверенно шагающей по ночной и пустынной улице женщине, поймал себя на мысли, что Бари и повезло и не повезло одновременно. С одной стороны, он несомненно был в ежовых рукавицах, воспитываясь в строгости, но с другой, мать должна же ещё дарить тепло и ласку. А Алиса, такое впечатление, что старательно в себе эти чувства давила, стараясь оставаться холодной и строгой, блюдя некий образ имперского боевого мага. Может все проблемы парня как раз в том, что его недолюбили в детстве и он, желая получить толику внимания и чувств, стал придумывать и рассказывать всякие небылицы про меня, чтобы вызвать в матери хотя бы жалость к себе? Над этим надо было, несомненно, хорошенько подумать.
Глава 12
Магистр не обманул, встретили меня в госпитале как родного. Сам главный лекарь, невысокий и пузатый, тряся седой бородой и очками, радушно приобнял и пообещал максимально качественное и полное лечение, абсолютно бесплатно для меня.
Не то чтобы я сразу магистру там в канализации поверил, грыз червячок сомнения, насчёт восстановления манаканалов за счёт заведения, поэтому был приятно этому факту удивлён. Правда, позже узнал, что там счёт просто перевыставили магистрату, под предлогом, что герои спасшие город сильно пострадали и неплохо было бы осуществить пожертвование на их реабилитацию. Так что ни госпиталь ни Академия совсем на мне не разорились, наоборот.
Честно сказать, я втайне надеялся, что мне или кредит скостят или просто от благодарной администрации деньжат насыпят, но не срослось. Оказывается, по какому-то замшелому договорю чуть ли не с основания Академии, защищать город от проявлений враждебных магических сил, это наша почётная обязанность. Что преподавателей, что студентов.
В общем, влили в меня какой-то безумно дорогой эликсир, который подсветил мне всю ауру и тройка лекарей принялась штопать многочисленные дыры. Общее руководство вёл сам главлекарь попеременно охая и ахая и выговаривая мне за безрассудное поведение. Потому, что поизносил я манаканалы за это время изрядно.
Дольше всего провозились с руками. Там, почему-то, совсем ничего не билось с основной системой, главный даже удивлялся, что ощущение, будто руки совсем другого человека приделали. Я догадывался, почему так могло выйти, но молчал в тряпочку. Похоже моё земное сознание как-то повлияло на процесс формирования манаканалов, грубо говоря, подставив другой шаблон.
Но ничего, справились и с этим, пусть и затратили сил больше. Провёл я в госпитале всего сутки, после которых был отпущен домой, чему несказанно обрадовался, ещё один месяц на казённых харчах проводить не хотелось, куда уж дальше худеть-то?
Но магия, о-о! Это ни с чем ни сравнимое чувство, когда ощущаешь буквально кончиками пальцев, готовую сорваться по одному твоему желанию, мощь. Вся членомагия даже рядом не стояла. Привычные заклинания выходили мощнее, да и быстрее. Причём, если верить памяти Вольдемара, выходило мощнее даже чем у него. Наверное новые манаканалы в руках были крупнее прежних.
Перепробовав все относительно безопасные заклинания, я немного успокоился. Колдовать умею, люблю, практикую. Что ещё нужно попаданцу?
Впрочем, было ещё одно, — сверхзадача! Почти у всех попаданцев, про кого я читал, сверхзадача была одна, — стать богаче всех, сильнее всех и всех, в процессе, нагнуть. В меру цинично, в меру жестоко, ну и с толикой сострадания, особенно если сострадать надо какой-нибудь красавице, на чью жизнь и имущество покушаются очередные картонные злодеи.
Меня такая сверхзадача не очень привлекала. Деньги это неплохо, но их заработок не есть самоцель. Стать сильнее тоже не мешало, но, разве что, ради большего спокойствия и собственной безопасности. Ну а нагибать кого-то мне и вовсе не шибко хотелось. Максимум, просто заставить себя уважать. Но не бояться.
Моей задачей, наверное, больше был процесс познания. Магия, — это была совершенно новая для меня отрасль науки, в которой даже просидевший всю учёбу в библиотеке Вольдемар, продолжал оставаться дилетантом. Я ясно видел огромные дыры в его знаниях, их фрагментированность и отрывочность. Ну и, само собой, передача этих знаний способным ученикам. Куда без этого. Препод я, в конце-концов, или не препод?
Под такие мысли я и появился в Академии, радостно, можно сказать, почти на крыльях, после починенной магии, летя к родной “А” группе, по коридорам замка, как внезапно, дорогу мне преградила высокая, почти на голову выше женщина.
— Стоять! — властно произнесла она, грозно выпятив на меня выступающие из под нижней губы два аккуратных таких клыка.
— “Орк! — мысленно выдохнул я, — вернее орчиха!”
А затем память Вольдемара подкинула мне пару образов с этой самой слегка зеленоватой мадам. Звали её Рагырда Мымр, она занимала должность проректора по внеучебной и воспитательной работе и была уроженкой Понты, — давнего союзника Орнийской империи. Собственно их раса так и называлась, — Понты. Видел её Вольдемар всего раз, когда устраивался в Академию и имел с ней пространную беседу на тему внутренних правил и ответственности за их нарушение. После чего, все последующие три года её не видел и не слышал. И вот теперь, она во второй раз захотела встретиться.
“Не к добру, — подумал я, глядя на суровый и, я бы даже сказал, воинственный вид женщины, — какая-то она не особо довольная, неужели я что-то нарушил?”.
Видеть выходцев с западного побережья Вольдемару почти не доводилось, поэтому я с интересом разглядывал стоявшую передо мной понтийку, параллельно вспоминая, что мне про них известно.
