встать на его защиту. О-ох! Вспоминая этот момент, Руани каждый раз поеживался и невольно тянулся открыть ящик стола.
— То есть чертова тачка должна была меня расплющить — так, по-твоему?
— Н-нет! — лязгнул зубами Руани, чуть не прикусив язык. — Я н-не сомневался, что вы увернетесь!
Тереза перестала трясти главу городского управления и ослабила хватку на его горле. Слегка. Ну надо же, хоть кто-то из этих зашоренных мужиков в ней не сомневается. И, будто назло, как раз тогда, когда ей хотелось бы, чтоб о ее безопасности позаботились.
— Теперь мы убедились в том, что машины действительно невзлюбили женщин. — Поняв, что прямо сейчас его не лишат жизни, Руани заговорил увереннее.
— Да неужели? — перебила Тереза. — И вам не потребуется еще дюжина повторений, чтобы уяснить эту чушь?
— Ну почему чушь? — примирительно произнес Руани.
— Потому что чушь! Железяки не могут кого-то невзлюбить. Они просто не видят женщин. Воспринимают их как пустое место — что в салоне, что на дороге. И ваша задача — разобраться, какого черта!
В словах госпожи Ильтен было рациональное зерно. Ладно, чего уж врать самому себе — они явились ключом к пониманию. Логическая цепочка начала раскручиваться. Автомобили не видят женщин — значит, что? Значит, искусственный интеллект их не распознаёт. А почему? Видимо, потому что не так проведено обучение. А кто у нас проводит обучение? Программисты Центрального Гаража. Выяснилось, что накануне инцидентов обновлялось программное обеспечение, и именно после обновления появились ошибки. Машины, не прошедшие процедуру, без проблем подчинялись управлению женщин.
Дальше — дело техники. Как водится, первым делом заподозрили, что среди программистов затесался тайный женоненавистник, весь штат прогнали через психолога, но злоумышленника не выявили. Стали копаться в механизме обучения. Тут-то и вскрылось, что для опознавания людей, которых нельзя давить и которые имеют право находиться за рулем, искусственному интеллекту предъявляли исключительно фотографии мужчин. Ну, это же нормально: человек — мужчина, — оправдывался начальник программистов. И то сказать, где взять фото женщин? Красть файлы из интернет-кафе? Вот так мужчин в качестве объектов повышенной ценности и субъектов управления в алгоритм занесли, зверьков и птичек из соображений гуманизма включили, а про женщин элементарно забыли. Не преступный умысел, а халатность. В ином случае начальник программистов мог бы отделаться увольнением или даже всего лишь понижением в должности. Но халатность, которая привела к гибели женщины, просто так не спустить. Растяпа отправился на астероиды. На производства обычного режима, так что когда-нибудь вернется, только не к основной профессиональной деятельности.
Вот он, проклятый технический прогресс. Раньше ведь проблем не было. А почему? Потому что обходились без фотографий. Ручки-ножки-огуречик — это человечек. Брутально и схематично, зато любой похожий силуэт интерпретировался как потенциальный водитель или как уважаемый пешеход.
Неужели Ильтены настучали верховному командиру Маэдо? Откровенно говоря, Руани понимал, что заслужил разнос и наказание. Не было никакой реальной нужды проводить второй следственный эксперимент, все выводы, если хорошенько поразмыслить, можно было сделать из первого, неопасного. Что-то он недодумал. А ведь начальник городского управления обязан работать головой, а не только подчиненных гонять. Эх, по всему видать, пришел конец карьере. Руани вновь потянулся к ящику стола.
С другой стороны, это случилось целый год назад. Вряд ли госпожа Ильтен тянула столько времени, чтобы рассказать мужу, он тормозил все это время, чтобы сообщить господину Маэдо, а тот ждал год без малого, чтобы приехать в Ноккэм и учинить своему преемнику вздрючку. Нет, госпожа Ильтен подняла бы скандал по горячим следам. Но все было тихо, а через полдюжины декад она прекратила дуться и снова начала брать трубку. Скорее всего, не в этом дело.
А может быть — сердце Руани нехорошо сжалось, — у запершихся в его кабинете вызвал фатальное недовольство невинный подкат высшего командира к госпоже Ильтен? Положа руку на сердце, ничего нелогичного в своем предложении он не видел. Супружеская верность в этой семье явно не в приоритете. Господин Маэдо улетел в столицу, стало быть, освободил вакансию. Госпожа Ильтен наверняка начала скучать. Ну и, если уж ей искать нового любовника, то почему не офицера службы охраны безопасности? Со службой у нее давнее сотрудничество, как-никак. И знакомы они не дюжину минут в интернет-кафе, а еще с тех пор как Руани ходил оперативником под началом старшего командира Маэдо. Он за ней к маньяку ездил, видел ее голую и в чужой крови. Еще тогда подумал: вот женщина — огонь. И теперь, наконец, набрался смелости сказать.
Про ее темперамент он, конечно, был в курсе. Видел же своими глазами, что она с маньяком сотворила — кто из них маньяк, можно было бы и не разобраться впопыхах. Когда она запустила в Руани чашкой, он прикрылся папкой и приготовился метнуться в смежную комнату и забаррикадироваться там, если она захочет порвать его на кусочки. Но, хвала небесам, пронесло — обошлось расколотой чашкой и сломанным стулом. Это не считая того, что она добрую дюжину минут орала, мешая тиквийский язык со своим родным, и обзывалась неведомыми словами. После этого он сам несколько декад не звонил, неудобно было. Пока оконный вор не объявился.
Не приведите силы небесные, чтобы Маэдо приехал и вел разговор с господином Ильтеном из-за этого! Лучше уж разнос за ошибки в работе или даже неполное служебное соответствие, чем обвинение в домогательствах. Поди объясни суду, что он и не домогался вовсе: вежливо предложил, и всё, нет так нет. Коли Маэдо захочет утопить Руани за ненадлежащее поведение с чужой супругой, то утопит. Может, он вовсе и не распрощался с госпожой Ильтен. В конце концов, долететь от Синиэла до Ноккэма и обратно — недорогая цена за свидание. А если и расстался, то, без сомнения, старое добро помнит и в любом конфликте будет на стороне Ильтенов.
Вот зохен когтистый! Руани все-таки открыл ящик и решительно достал флягу. Пропадать так пропадать.
Хотя, возможно, он зря паникует. Вдруг верховного командира просто заинтересовал оконный вор? Дело свежее, и Ильтены в нем непосредственно поучаствовали. И как свидетели, и как потерпевшие, и как внештатные помощники службы.
Впервые Тереза узнала об оконном воре от Лики. А та — от мужа, которому рассказал кто-то из сослуживцев. Дескать, есть такой вор, который залезает в окна и крадет драгоценности. Поэтому Хэнк приказал закрывать все окна на ночь и даже днем, если никого в комнате нет. А Реппе — самый младший сынок, годовасик — из-за этого плохо спит, он любит свежий воздух. Тереза фыркнула, сочтя оконного вора очередной
