станет, надо запастись и проверить.
Дождь, кажется, усилился. У нас всегда так, дожди никогда не делаются слабее, лишь сильнее. Сильнее, сильнее, сильнее, а потом резко прекращаются, щелчком, раз – и готово, словно над тучами переключается солнечный рубильник. А пока, похоже, дождь рубильника далеко.
В дождь Туманный Лог гора. Остров. Сунжа разливается, вода поднимается выше моста и все, не пройдешь. Со стороны леса пробраться можно, но трудно, за лесом овраги, глиняные гривы и прочая ландшафтная архитектура, когда вода на плюсе, все это превращается в лабиринт. В дождь мы тут одни.
Керосинка висела справа от входной двери, на гвозде. Это традиционное место, она там лет сто пятьдесят висела. А слева от входной двери есть угол, раньше там стоял сундук с обувью, а теперь пустой сундук. На сундуке сидела мокрая Шнырова в дождевике и толстых отцовских броднях, Шнырова любит на сундуках.
– Если ваша собака чешется – обращайтесь к нам, – сказала Шнырова.
– Чего надо? – спросил я.
– Водное перемирие.
– Ой-ой-ой. Сегодня день Дрондиной.
– Да ладно, Графин, чего ты?
Шнырова выбралась из сапог, а они остались стоять. Шнырова вернулась на сундук.
– У вас тоже света нет?
– Нет.
– Линию, наверное, подмыло, – предположила Шнырова. – Теперь неделю будут чинить. Давай перемирие, а?
– А Наташу спросила?
Шнырова рассмеялась.
– Да Дрондиха не против.
– Ты с ней говорила?
– Да что с ней говорить-то? Это как с барсуком…
Я хлопнул в ладоши.
– А если она не захочет перемирия?
– Давай поспорим! – Шнырова вскочила на сундук. – Поспорим на…
Шнырова оглядела веранду, увидела спиннинг.
– На удочку! – указала Шнырова. – А я поставлю кофеварку. Если Дрондина сегодня не придет, то я проиграла!
Дрондина не появлялась. Шнырова ждала, вглядываясь и вслушиваясь в воду. Я проверил керосинку, зажег, накрыл стеклом. Ничего, горела.
– Это она нарочно, – сказала Шнырова. – Она услышала, что мы договорились – и специально не пришла. Чтобы я кофеварку проиграла. Это не считается!
Я не стал спорить, зачем мне шныровская кофеварка? Я кофе не люблю.
– Если глаза вот так расквасить, то можно увидеть дождевиков, – Шнырова расфокусировала глаза и стала пялиться в дождь.
Я знал про эту штуку, и тоже часто смотрел в дождь, расквасив глаза.
– В дождь еще водолеи летают, – сказал я. – Надо на чердаке лежать и их слушать.
Дождевики ходят, водолеи летают.
– Водолеи – это птицы дождевиков, – заметила Шнырова. – Это всем известно. Но дождь скоро кончится. Туман будет.
– Почему это?
Шнырова подышала на палец, протянула длинную руку, потерла стекло.
– Туман, – утвердительно сказала она. – Стекла жирные, перед туманом всегда такие. Так что завтра туман. Настоящий… Туманный лог. А ты знаешь, что… Проиграл!
Шнырова вскочила и едва не опрокинула керосинку.
Ага.
– Танкер «Жироглазка» пробивается через бурю!
Я сощурился и увидел, что действительно, к нам пробирается Дрондина. В плаще и в куске баннера поверх. На баннере, видимо, размещалась реклама оптического магазина, и по воде плыл зеленый глаз.
– Проиграл, Графин, гони теперь удочку! – потребовала Шнырова.
– Это же не считается, – напомнил я.
– Не соскакивай, Граф, проиграл – так проиграл, удочка моя!
Шнырова схватила спиннинг.
Дрондина с трудом гребла через дождь, он усилился, Дрондину словно отбрасывало волной, но она снова и снова старалась пробиться к крыльцу, я подумал – не кинуть ли ей веревку?
– Дрондина, держи сюда! – крикнула Шнырова. – Тут много вкусного!
Я ткнул Шнырову локтем в бок.
Дрондина причалила. Поднялась на крыльцо, сбросила с плеч глаз.
– Привет, – сказала она.
И тут же закончился дождь.
– Я же говорила, – Шнырова подула на палец.
У меня на мгновенье заложило уши от тишины. Мир обложился ватой, а еще через мгновенье вата начала падать с неба. На холм село облако, и мы оказались внутри.
– Я всегда правильно говорю! Заходи, Дрондина!
Дрондина вошла и села на ступени. Шнырова хотела что-то сказать, но я успел ее снова ткнуть локтем.
Помолчали.
– Вечерело, – сказала Шнырова.
Дрондина не ответила. Она держала в руках плоский пластиковый пакет. И мне и Шныровой, конечно, было интересно, что в нем.
– Если электричество не починят… – зевнула Шнырова. – Не знаю… Что делать? Хоть ежей иди гонять.
– Можно поиграть, – предложила Дрондина.
Дрондина достала из пакета коробку, «Цивилизация», так на крышке написано.
– Мы что, в детском саду? – хмыкнула Шнырова. – Ты еще в куклы предложи.
Дрондина покачала головой.
– У нас Камов в прошлом году учился, его отец военный, из Твери перевели. Так он говорит, что все давно такое гоняют.
– Точно, – согласился я. – И пацаны на продленке играют. Нормальна игра, короче.
– Мы и с родителями играли – хорошая игра, – подтвердила Дрондина. – Забавная…
– У меня на телефоне похожая, – перебила Шнырова. – Для детсадовцев – я же говорю. Лучше уж в «Уно».
– Да ты сама половину карт потеряла, как в него играть теперь?
– Если бы ты меня не доводила, я бы ничего и не потеряла!
Шнырова вскочила, вышла на крыльцо, стала пинать проплывающий мимо туман. Тепло. У нас теплые туманы.
– Ну, как хочешь, а мы с Графом поиграем.
Я поиграть всегда за, привесил под потолок керосинку, Дрондина опрокинула коробку, и мы стали раскладывать карты и фишки. Дрондина выбрала себе синие, я белые. Дрондина объясняла правила, они простые оказались, на самом деле на телефонную игру похожие.
– Раскладывать гексагоны надо рандомно, чтобы случайность работала. А буквы по алфавиту…
– Ладно, сыграю разок, – не утерпела Шнырова. – Чтобы вы не ныли.
И уселась на веранде с нами. Дрондина подвинула ей желтые фишки.
– Почему желтые? – надулась Шнырова.
– Так других больше нет, – ехидно ответила Дрондина. – Не хочешь – не играй…
– Да хочу-хочу! Но просто так скучно играть. Давайте, кто проиграет – тот пусть к реке идет.
– Зачем? – не понял я.
– Ну как – в качестве наказания.
– В тумане? – насторожилась Дрондина.
Шнырова пожала плечами.
– Вот так они всегда – давайте играть, давайте играть, а потом заднюю… Конечно, в тумане! А не в тумане не страшно – какой смысл тогда?
Дрондина поглядела на меня.
