Где-то на кухне гремит посуда, свистит чайник. Катька. Осталась-таки, хотя говорила, что не получится. И вроде бы приятно, что я не одна и нужна хоть кому-то, а с другой стороны — хочется побыть одной. Может, даже немного поплакать. Хотя какой там немного… самое "весёлое" время ещё только предстоит.
Скрипит дверь комнаты, доносится звяканье чайной ложки о стенки кружки.
Оборачиваюсь…
— Проснулась?
То ли это галлюцинации, то ли я до сих пор сплю.
Но это Саша. Он здесь.
— Температуры нет? — спрашивает, тихо прикрывая за собой дверь комнаты.
— Не знаю, — хриплю, до сих пор не понимая, сон это или действительность.
Градов освобождает от разного рода хлама краешек стола и ставит кружку, затем подходит ко мне и деловито прикладывает к моему лбу ладонь. Потом наклоняется и трогает его губами.
— Слушай, по-моему, всё в норме, видимо, хороший был укол. Что с тобой вообще приключилось?
— У меня бывает такое, ну… когда очень сильно перенервничаю. Просто резко становится плохо, особенность организма такая, — выдаю как по заученному, а сама продолжаю смотреть на него во все глаза.
Это не сон. Он здесь. Не уехал.
И сразу же запрещаю себе радоваться. Может, он не уехал, потому что на поезд опоздал или какие-то ещё дела здесь появились. Кто сказал, что он остался из-за меня?
— А ты… как здесь? Ты же должен был уже уехать.
— Катя позвонила, сказала, что ты заболела, — забирает со стола свою кружку. — Будешь чай? Я мёд купил.
— То есть, — сажусь, окончательно скидывая одеяло, — ты остался из-за меня?
— Получается так, — и улыбается, а мне кажется, что это всё-таки фантастический сон, потому что просто не может быть такого в реальности!
Сердце колотится часто-часто, ощущаю, как горят щёки и губы сами собой растягиваются в дурацкой улыбке.
Он бросил все дела и остался, потому что я ему небезразлична.
— Давай свой чай, буду, — поднимаюсь с кровати и, проходя мимо, быстро целую его в щёку, а когда со смехом уворачивается, обнимаю его за шею сзади. Просто висну, словно рюкзак, прислонившись щекой к его широкой спине.
— Я знала, что ты не уедешь. Чувствовала в глубине души. Ты просто не мог уехать и оставить меня.
— Слишком самонадеянно. Я остался исключительно потому, что не мог бросить тебя здесь одну в таком состоянии. Что бы я сказал потом твоей маме?
— Врёшь ты всё, ты просто нашёл повод остаться. Я знаю, что ты его искал.
Зажмуриваюсь, вдыхая его аромат. Господи, да я готова каждый день падать в обморок, сражаться с лихорадкой и вообще готова на всё, лишь бы он никуда никогда не уезжал.
— А что к чаю?
— Аспирин. Будешь?
— Мм, обожаю. Составишь мне компанию?
— Ну раз поезд мой всё равно уже давно ушёл… Пошли уж. И прекрати на мне виснуть!
— Неа. Я ещё слаба, ты забыл?
Он, шутливо бурча под нос идёт на кухню, а я плетусь позади, всё ещё не отлипая.
Теперь-то я точно сделаю всё, чтобы он думать забыл о своей Москве. Даже если борьба за любовь будет не совсем честной.
Часть 29
Саша
Я понемногу схожу с ума, иначе и не скажешь, потому что бросил всё и снова вернулся. Уже второй раз. Вика вчера сказала, что я просто нашёл повод остаться и кажется мне, что она не слишком далека от истины.
Сейчас я ругаю себя за малодушие и не могу понять — чем зацепила меня эта девчонка. Совсем ведь не мой типаж, но вот почему-то тянет.
Наблюдая сейчас, как старательно она наворачивет овсянку, чтобы порадовать меня, чувствую, что никто и никогда не пытался мне понравиться настолько искренне. Это подкупает и смущает одновременно.
— Если тебе не нравится — не ешь. Никогда не подстраивайся под других, слышишь?
— Я не подстраиваюсь, просто давно хотела перейти на ПП, похудеть бы не мешало, — засовывает в рот очередную ложку. — Так что всё — больше никакого никотина, алкоголя и распутного образа жизни! Только спорт, диета и вот это всё прочее дерьмо. Ой, — бьёт себя по губам, — прости.
— Однако же утром ты успела выкурить сигарету, пока я был в ванной, — уличаю, но, разумеется, в шутку. — Брось, Вик, я серьёзно — не надо никогда ломать себя в угоду кому-то. У тебя есть своя голова на плечах.
— Да не ломаю я! — хмурится. — Я действительно хочу стать лучшей версией самой себя. Вообще, курить сегодня не модно. Начала, дура, чтобы мать позлить, когда она с братом твоим связалась, ну и затянуло. А чего это ты меня уговариваешь не меняться? Мне казалось, что ты хочешь здоровое потомство.
— Хочу. Но при чём тут ты?
— При том, что рожать детей тебе буду я. Спасибо за завтрак, — игриво целует меня в щёку, и хоть я понимаю, что не должен потакать всем этим глупостям, но не улыбаться не могу. Её уверенностью в себе только танкеры на полном ходу сбивать.
— Ну какая из тебя жена? — поддеваю. — Ты даже колледж ещё не закончила.
— Закончу весной, тоже мне — проблема. Меня мама родила на первом курсе, ничего, доучилась и как она сама говорит "человеком стала", — поставив локоть на стол, откусывает кусочек печенья. — Какой универ в Москве самый престижный, поможешь подобрать потом? А то я там ничерта не знаю.
— Вика!
— Ну, а что? — невинно хлопает ресницами. — А квартира у тебя большая? На двоих хватит?
— Так, всё, я на пробежку, — выбираюсь из-за стола и спешу поскорее удрать с поля её зрения. Эта девчонка меня дизориентирует. Всё уже придумала, распланировала, решила…
А всё почему? Потому что я сам же приготовил ей для этого пласт благодатной почвы. Да, границ не пересёк, но много девчонке в её возрасте надо, чтобы раздуть из мухи слона? Я остался, она решила, что это от того, что у меня к ней чувства. И, положа руку на сердце, чувства действительно какие-то есть, но помимо них у меня ещё каким-то чудом сохранился мозг. Хотя сохранился частично, ведь когда ночью она снова пробралась ко мне под одеяло, я её не прогнал, более того, когда она уснула — обнимал, и с большим удовольствием.
