– Проехали.
Поднявшись по скользким мраморным ступеням и войдя в холл библиотеки, Кайл и его команда увидели там Чарльза Чилтингтона, его мать, каких-то чванливых дам и того джентльмена в галстуке-бабочке. Вся эта компания стояла кольцом вокруг фонтана, изображавшего мистера Лимончелло. Фонтан почему-то не работал.
У всех пришедших с миссис Чилтингтон в руках были плакаты, на каждом – по одному слову. Вместе они складывались во фразу: «РАЗВЕ ТАКОЙ БИБЛИОТЕКА? ДОЛЖНА БЫТЬ». Мужчина в бабочке, держащий в руках плакат со словом «БИБЛИОТЕКА?», встал не на то место.
У входа Кайл с товарищами помедлили, прислушиваясь к тому, что говорили миссис Чилтингтон и Чарльз корреспонденту «Книжной сети».
– Если эта библиотека – действительно публичное учреждение, – вещала мать Чарльза, – значит, ее работой должны руководить сами люди. Нельзя отдавать библиотеку на откуп одному-единственному человеку. Пусть за ее работой надзирает совет избранных обществом поверенных.
– Тем более что нынешний руководитель библиотеки – абсолютно безумный изворотливый лицемер, – поддакнул Чарльз.
– То есть вы утверждаете, что мистер Лимончелло – обманщик и мошенник? – уточнил репортер.
– Господи, конечно нет, – ответил Чарльз. – Что за нелепость!
– Но вы ведь только что сказали именно это.
– Чарльз просто расстроен, – вздохнула миссис Чилтингтон, нежно обнимая сына за плечи. – Именно поэтому мы сегодня и пришли. Нашим детям нужна настоящая библиотека, а не парк развлечений в четырех стенах. В нынешней же так называемой библиотеке мистер Ли-мончелло пичкает их неокрепшие умы всевозможными гнусностями – к примеру, нюховизорной версией некоей книги под названием «Маленькая книжка о какашках». Мы должны поберечь детей и их чуткие носы!
Она улыбнулась и захлопала глазами.
Покачав головой, Кайл с товарищами ушли в Читальный зал под Куполом.
– Привет, Кайл!
Это был Майк, брат Кайла.
– Давай, не подведи!
А это второй брат, Кертис.
– Вперед, к победе! – завопил Майк, лупя кулаком воздух. – Йо-хо! О-гай-о, О-гай-о!
Братья Кайла, его родители и еще добрых несколько сот человек толпились вокруг огороженного бархатными веревками участка читального зала, ожидая, когда же начнутся последние игры. Поболеть за участников пришли родители и друзья. Словно бы весь Александриавилл в полном составе явился посмотреть на финал великой битвы.
– Главное – сохраняем спокойствие, – напомнила Акими.
– Эй, – сказал Мигель, показывая вверх, на Чудо-Купол, – смотрите. Это они чтобы приободрить мистера Лимончелло.
– А я как раз думал – где же шарики? – улыбнулся Кайл, поглядев на потолок.
– Как красиво, – сказала Сьерра.
По-видимому, в последний день Библиотечной Олимпиады доктор Зинченко велела техникам включить запись с праздника воздушных шаров. Купол превратился в бескрайнее синее небо, тут и там украшенное яркими разноцветными воздушными шарами. Видеозапись шла по кругу, и создавалось полное впечатление, будто читальный зал обернулся гондолой и плывет, покачиваясь, под сенью пестрого шара, несомого теплым ветерком.
Это было здорово.
– Выключите это! Выключите сейчас же! – раздался на балконе третьего этажа чей-то голос.
Кайл поднял голову. У перил стоял мистер Лимончелло. Он был одет в черный костюм, черную рубашку и черный галстук. Казалось, будто он собрался на похороны.
Чудо-Купол погас и превратился в обычный сводчатый потолок белого цвета.
– Я так ждал этого дня, – вздохнул из вышины мистер Лимончелло. – Я надеялся, что в этот день обрету наконец истинных чемпионов и рыцарей.
Он поглядел вниз, туда, где стояли тридцать два олимпийца.
Кайл подумал, что догадывается, отчего его герой так грустен. Ведь один – а может, и не один – из тридцати двух игроков, которым мистер Лимончелло вручил все чудеса своей библиотеки, предал его, украв книгу, которой не должен был даже касаться.
– Но вместо радостного предвкушения я испытываю такое чувство, словно кубарем скатился с Уотершипского холма, – продолжал мистер Лимончелло. – Доктор Зинченко! Прошу вас провести одиннадцатую игру. Мой внутренний олимпийский факел едва тлеет и отчаянно нуждается в свежих батарейках. Я удаляюсь в личные апартаменты, где займусь подготовкой подсказок к двенадцатой игре – самой важной из всех игр Библиотечной Олимпиады Лимончелло.
Мистер Лимончелло вяло помахал собравшимся и исчез за дверью своих личных апартаментов на третьем этаже.
В Читальный зал под Куполом вошла доктор Зинченко, тоже вся в черном – она была одета в короткое платье из блестящей кожи, и даже очки у нее были не в красной оправе, как обычно, а в черной.
– Прошу каждую команду выбрать своего представителя, который примет участие в одиннадцатой игре нашего двенадцатиборья. Команды-участники: Средний Запад, Северо-Восток, Атлантическое побережье, Горный регион, Тихоокеанское побережье и команда хозяев из Александриавилла, штат Огайо.
Марджори Мулдауэр тут же подняла руку.
– Слушаю вас, мисс Мулдауэр.
– А что надо будет делать? Пить молочный коктейль в ванне и читать плавающую вокруг книжку?
– Нет, мисс Мулдауэр, хотя сарказм ваш небеспочвенен. Одиннадцатая игра будет посвящена свободе – как вашему праву на ядовитые реплики, так и всеобщему праву читать. Тема первой игры сегодняшнего дня – запрещенные книги.
Глава 39
Сьерра повернулась к товарищам:
– Кто будет от нас?
– Или ты, или Мигель, – сказал Кайл.
– Согласна, – заявила Акими.
– Я – за Сьерру, – сказал Мигель. – Она прочла больше книг, чем мы все вместе взятые.
– Вы уверены, ребята? Я же так подвела вас в «Книжной битве».
– А я всех подвел с теми ребусами у бассейна, – напомнил Кайл. – Забыла?
– Такое не забудешь, – улыбнулась Сьерра.
– Вот именно. Я так точно не забуду. Иди играй за команду. У тебя все получится. Я вот вообще не знаю, что за «Запретные книги» и кто их написал. Джон Филип Суза, или как его там?
– Это разные книги разных авторов, – пояснила Сьерра. – Просто их иногда запрещали.
– Ну вот, видишь? У тебя уже выходит лучше, чем у меня.
– Прошу представителей команд-участниц подойти к столам ближнего ко мне круга.
Сьерра в последний раз поглядела на товарищей. Они улыбнулись и кивнули ей. И она пошла к внутреннему кругу из столов.
– Давай, Сьерра!
Это был ее отец. Он болел за дочь.
– Удачи, солнышко!
