статуи, под портретами великих капитанов прошлого, одинаково худых и серьезных.
— У нас есть два пути: либо изменить курс и следовать к планете Ар-А, либо продолжать движение к планете Пэ-У. Я полагаю, что нам следует продолжать движение к Пэ-У, стараясь восстановить с ней связь. Угон корабля к Ар-А есть лишь допущение, причем неподтвержденное, а выход из строя уже второй рации говорит о злом умысле на самой планете Пэ-У. Следовательно, там существует угроза жизни наших товарищей. Если у кого-нибудь есть возражения, попрошу их высказать со всей резкостью, свойственной нам. Решение серьезно, потому что нам, гражданскому кораблю, возможно, придется воевать.
Капитан замолчал и молчал ровно три минуты. Никому не пришло в голову возражать капитану. Все они были истинными демократами, они презирали этикет и условности, и, если бы они не согласились с капитаном, его пришлось бы немедленно разжаловать.
Через три минуты собравшиеся поднялись, поклонились капитану, поклонились портретам и покинули капитанский мостик.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Андрей проснулся, вскочил, умылся, напился воды. Есть хотелось страшно.
Он бы с наслаждением поднял страшный скандал на весь корабль, его останавливало лишь то, что скандала никто не услышит.
И вообще эта история ему порядком надоела.
Она могла бы показаться детской игрой, если бы не умирали люди. А Пругу все это кажется совершенно справедливым, он не ощущает себя преступником или убийцей. Детство цивилизации видно не только в социальных законах, оно и в психологии каждого человека. В каменном веке человек остается ребенком, сколько бы лет ему ни было. И реакции у него детские. Это же надо — посвятить жизнь желанию стать царем!
А ведь так, сказал он себе, можно оправдать любого первобытного злодея. Нет, сказал он себе, не оправдать — объяснить. Наше дело объяснить и еще — устранить опасность.
На этом рассуждения голодного Андрея прервались. Щелкнул замок, вошел ДрокУ. Спокойно, как к себе в каюту.
— Мне нужно с вами поговорить, — сказал он на космолингве.
— Откуда вы знаете галактический язык? — спросил Андрей.
— Я выучил, — сказал ДрокУ.
— Вы бывали в Галактическом центре?
— Да, на стажировке. Но, честно говоря, очень давно не приходилось говорить. Четыре года я провел в горах и последний год рядом с Пругом в столице. Практически одичал.
— Вы странный человек.
— Я уверен, что с вами можно иметь дело. Мое положение гораздо опаснее, чем ваше. Если о нашем разговоре узнают, Пруг убьет меня немедленно.
— Кто же вы?
— Я заместитель уважаемого ВараЮ, начальника столичной охраны. Мое имя вам ничего не скажет, так что можете продолжать звать меня ДрокУ.
— Что вы делали у Пруга?
— Вот видите, как соблазнительно допрашивать, — сказал с улыбкой ДрокУ. В его движениях и облике была некая лень, но происходило это от избытка силы, от умения быстро собраться. — Отвечаю: Пруг давно смущал нас. Он — самая яркая фигура в горах. Мы решили внедрить нашего человека, чтобы он всегда был рядом с Пругом. Мне пришлось стать таким человеком.
— И вы хотите сказать, что не заметили, как он планирует захват корабля?
— Мы не всесильны. Он оказался хитрее. Но его торжество недолго.
— Мне трудно поверить, — сказал Андрей.
ДрокУ поднялся.
— Мы что-нибудь придумаем. Главное чтобы они не добрались до арсенала. Как вы думаете, скоро придет помощь?
— Спросите что-нибудь полегче, — сказал Андрей.
— Спокойной ночи. Думаю, что Пругу я скоро понадоблюсь.
ДрокУ улыбнулся. Зубы у него были подпилены, как положено горцу.
— Минутку, — сказал Андрей. — Если вы в самом деле тот, за кого себя выдаете, почему вы не обезвредите Пруга?
— Я не вправе его убить, мне это запрещено.
— Я не говорю об убийстве. Так что вы намерены делать?
— Пользоваться вашими советами, ДрейЮ. И не спешить. Лишь бы они не убили кого-нибудь из археологов.
— Им это грозит?
— Археологи дали себя провести, как цыплята. Прут оставил в городе охотника, они привели его к арсеналу. Сейчас ВосеньУ умчался туда зарабатывать себе славу и жизнь.
— И жизнь?
— Разумеется. Рано или поздно его нечаянно утопят. Он чужой. Он может проговориться, чтобы спасти шкуру.
Мне его не жалко, подумал Андрей. Я должен быть гуманистом, мне положено всех любить — в этом великая мудрость Галактики. Но мне хочется, чтобы ВосеньУ умер.
— Вам его не жалко, — утвердительно сказал ДрокУ. — Вы думаете, что он убил вашу женщину.
— Разве это не так?
— Я не был при этом. Это мог сделать кто угодно из людей Пруга. Я пошел. Запру дверь, кто-нибудь мог видеть, как я сюда заходил.
ДрокУ легко поднялся.
— Погодите, — сказал Андрей. — Я не знаю, какой вид смерти легче, но все ваши пленники находятся в плачевном состоянии. Сужу по себе.
— Что случилось?
— Вчера нас никто не догадался покормить. И сегодня тоже не собираются.
— С ума сойти! — воскликнул ДрокУ. Он тоже забыл о том, что людям надо время от времени есть.
— Пошли, — сказал он. — Идите спереди.
ДрокУ быстро повел Андрея к камбузу. Там было пусто.
— Берите, что вам нужно, — сказал ДрокУ. — И немедленно к себе. Если вас поймают, мне придется отвечать.
И он быстро ушел.
Андрей подождал, пока шаги нежданного союзника утихнут, потом осторожно положил свою добычу на место. От голода он не умрет. Ему нужно было незаметно попасть в библиотеку. Он надеялся, что это помещение корабля не представляет жгучего интереса для представителей Горного клана.
Вход в библиотеку из коридора, но там есть вторая дверь, ведущая в кают-компанию. Ею не пользовались, и она, как заметил Андрей, была заставлена диваном.
Путешествие прошло благополучно. Андрей на цыпочках пересек кают-компанию и прижал ухо к двери.
Появление союзника показалось ему странным. О чем ДрокУ будет говорить с Прутом? Хотелось доверять ДрокУ, всегда хочется доверять, но это могло дорого обойтись.
Андрей успел в библиотеку вовремя: ДрокУ разговаривал с наследником Брендийским.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Перетаскивая аппаратуру в диспетчерскую, пилоты галдели, как мальчишки, и Ольсен подумал, что они в самом деле страшно молоды, вдвое моложе его. Они были уверены, что запустят станцию в ближайшие часы, и это заслонило от них все прочие проблемы.
На космодроме время от времени появлялись гости.
Сначала приехал Премудрейший глава Школы знаний. Он хотел убедиться в том, что работа идет нормально, и еще раз выразить свое сочувствие Ольсену. Не успел он уехать, как появилась полевая кухня, самая настоящая армейская кухня, похожая на старинную карету, разукрашенную цветами. Ритуал принятия пищи в армии был сложен, походная кухня в виде кареты с цветочками составляла непременную часть ритуала. Повара, приехавшие в
