Мажордом провозгласил зычным голосом:
— Маркиз Килдонон, ваша милость!
Приемная главы клана производила сильное впечатление: стены увешаны щитами и старинными палашами вперемежку с огромными портретами прежних вождей; Эрайна даже не сразу обратила внимание на человека, который ждал их.
Герцог восседал в дальнем от них конце комнаты на высоком кресле, которое вполне сошло бы за трон.
Она вдруг занервничала и засмущалась, пока они с маркизом шли между двух рядов застывших, в неподвижности людей в килтах.
Она успела заметить, что присутствовавшие здесь, в зале, посматривали на нее с таким же любопытством, как и те, кто встречал их на яхте и на пристани.
Маркиз знакомил ее с некоторыми представителями клана, но никому из них не называл ее имя.
Сердце у Эрайны билось неспокойно, однако утешало, что выглядит она наилучшим образом.
Это Чампкинс посоветовал надеть платье темно-синее, как море, и шляпу, поля которой были оторочены кружевом, а тулья украшена маленькими розовыми розочками.
Маркиз посмотрел на нее с одобрением, когда она вышла из каюты перед прибытием в Абердин.
Заметил он не только нарядное платье, которое шло ей, но и то, что от нормального питания в течение трех дней пути с ее лица исчезло голодное выражение, а щеки заметно округлились.
Она шла теперь рядом с ним, и ей казалось, что расстояние, которое предстоит пройти до герцогского кресла, бесконечно.
Наконец они остановились перед старым человеком; плед его был заколот брошью с огромным дымчатым топазом, а большой спорран[14]отделан блестящим серебром.
Несколько секунд никто не говорил ни слова. Потом герцог, взглянув на сына из-под нависших бровей, произнес глубоким, властным голосом:
— Добро пожаловать домой, Алистер. Рад тебя видеть.
Он протянул руку, и маркиз сжал ее в своей. Потом, вопреки собственному решению не делать ничего подобного, мягким движением опустился на одно колено.
Он знал, что отец в качестве главы клана вправе ждать от него подобного знака уважения, и, думая об этом по пути, клялся себе, что будь он проклят, если унизит себя. Но сейчас это показалось ему вполне естественным.
Все еще не выпуская руку отца из своей, он проговорил:
— Как вы себя чувствуете, сэр? Мы с вами долго не виделись.
— Слишком долго! — коротко ответил герцог. И тотчас его зоркие, как у орла, глаза обратились на Эрайну.
Она и без слов поняла, о чем он хочет спросить, и от страха у нее перехватило дыхание.
Маркиз, возвысив голос, так что все в зале его слышали, произнес:
— А теперь, отец, позвольте мне представить вам мою жену, которая сопровождала меня в моей поездке сюда.
— Твою жену?!
Герцог, без сомнения, был крайне удивлен, но прежде чем маркиз успел что-то объяснить, спросил резким тоном:
— Ты женат? Почему мне никто не сообщил об этом?
— Мы совершили наше бракосочетание без огласки, — ответил маркиз. — Причины я объясню вам позже.
Наступило молчание, словно герцог не находил что сказать.
Но тут от боковой стены комнаты отделилась фигура женщины, до сей минуты ничем о себе не заявлявшей. Теперь он подошла совсем близко.
Высоко держа голову, остановилась она возле кресла герцога и посмотрела маркизу в лицо. Женщина была высокая и красивая, но какой-то слишком мужественной красотой; у нее были чересчур резкие черты лица, волосы, каштановые с рыжеватым отливом, небрежно убраны под клетчатый берет, сбоку на котором была приколота брошь в виде герба Макнаинов, как определил, приглядевшись маркиз.
Герцог мог бы и не произносить скороговоркой совершенно иным тоном, чем прежде:
— Леди Морэг, вы еще не встречались с моим сыном Алистером.
— Нет, но я ждала этой встречи, — ясным голосом, без малейшей запинки сказала леди Морэг.
Она протянула руку, и маркиз слегка пожал ее, проговорив не без иронии:
— Это, безусловно, новость — увидеть в стенах Килдонона члена семьи Макнаинов!
— Мой брат и я решили, что настало время покончить со старыми распрями, из-за которых наши люди веками убивали друг друга.
— Я согласен с вами, — отвечал маркиз. — Позвольте вам представить мою жену.
Кивок, которым леди Морэг удостоила Эрайну, дал ей понять, что она здесь нежеланная гостья, чуть ли не самозванка; ясно было и недоброжелательное отношение герцога к англичанке.
Он никак не мог смириться с тем, что маркиз женится на женщине, которая не принадлежит к клану Макдононов и вряд ли способна осознать Великое предназначение шотландского народа.
Однако герцог понимал, что здесь не время и не место для взаимных обвинений, поэтому он медленно и с трудом встал с кресла.
— Здесь много наших родственников, желающих поздороваться с тобой, Алистер.
Маркиз кивнул в знак согласия, и герцог сделал несколько шагов рядом с сыном; к ним друг за другом начали подходить присутствующие, чтобы познакомиться и поздравить маркиза с возвращением домой.
Кто пожимал руку, кто ограничивался почтительным поклоном, но маркиз для каждого находил доброе слово и обнаружил, что многих помнит с детских лет.
Пока все это происходило, кто-то подвинул Эрайне кресло, и она села, хотя леди Морэг от такого же предложения отказалась с пренебрежительной миной.
Она осталась стоять неподалеку от Эрайны, прямая, с мрачным лицом, всем своим видом давая понять, что не имеет желания общаться.
Как только представления были закончены, герцог, по-видимому, собрался покинуть приемный зал, а маркиз обернулся и поманил к себе Эрайну.
Она быстро вскочила с кресла и присоединилась к нему, но тут же подошла и леди Морэг.
— Ну и каково вернуться в загон после столь долгого отсутствия? — спросила она.
— Я пока предпочитаю подождать с ответом, — уклонился маркиз.
Герцог шел впереди них, и леди Морэг, словно бы не замечая присутствия Эрайны, продолжала:
— Вам, вероятно, известно, что ваш отец хотел объединить наши кланы в дружбе и гармонии.
— Я понял, что вы дали согласие выйти за моего брата.
— Бедный Айен, — чуть менее жестким голосом произнесла леди Морэг. — Но мы, то есть вы и я, должны думать не только о себе, но и о нашем народе.
— Разумеется, — согласился маркиз, — и я буду ждать случая представить мою жену Макнаинам.
Его слова как бы стерли улыбку с губ леди Морэг, она мельком взглянула на Эрайну, и выражение глаз у нее было жестокое.
