— Я пойду, приготовлю свежие повязки. Тихо отправляйтесь ксебе.
Эндрю кивнул и встал, мучаясь от невозможности утешить ее всвоих объятиях. Не обронив ни слова, он незаметно вернулся в свою комнату.
Донован был вне себя. Какая-то девчонка свела на нет его опасныедля жизни труды. Если бы не это смутное время, если бы не шаткое положениеЯкова, если бы не ежеминутная угроза мятежа, они оба уже были бы у него взамке. Если бы Энн была похожа на сестру, — такой же неукротимой и порывистой,— он без труда бы с ней справился. Но эта девушка прятала свой огонь зашелковой оболочкой хрупкости, и сражаться с ней — все равно, что рубить мечомтуман.
Но он еще найдет способ поймать за воротник этого скользкогоангличанина. Теперь на очереди стояло выяснение личности Эндрю Крейтона,бандита и наемного солдата.
Немедленно по приезде в замок Донован вызвал королевскогопрокурора и сразу же его спросил:
— У вас есть книга с полным списком английских пэров?
— Да, сэр.
— Возьмите ее. Я хочу знать настоящий титул и положение английскогошпиона, именующего себя Эндрю Крейтоном. — Донован буквально швырнул кольцоиспуганному человечку. — И выясните, откуда это кольцо и какова егоценность.
— Слушаюсь, сэр, я постараюсь сделать все как можно быстрее.
— Торопитесь. Я хочу все знать, прежде чем этот человекуспеет натворить бед.
— Да, сэр.
Прокурор, радуясь возможности исчезнуть с глаз взбешенноговельможи, выбежал прочь, и Донован остался наедине со своим гневом.
Через несколько часов соберется парламент, и Яков вынесетприговор людям, поднявшим мечи против него. Донован надеялся, что суровейшимприговором будет изгнание. После этого он получит Кэтрин, но ее младшая сестраостанется в полном одиночестве. Он размышлял несколько минут, меряя шагамикомнату, затем резко остановился, потом улыбнулся. Как он не подумал об этомраньше: если брат будет осужден, Энн останется без защиты. А кто в этой странесумеет лучше защитить одинокую женщину, чем король и он, Донован Мак-Адам?Итак, решено, Энн Мак-Леод окажется под его и короля опекой, а вместе с ней иее домоправитель... Эндрю Крейтон.
Довольный собственной изобретательностью, Донован снялкамзол и бросил его на стул. Он знал, что в соседней комнате Кэтрин, егоузница, спит в его постели. Эта мысль, нежданно пришедшая в голову, лишила егопокоя. Он признавал физическое влечение, был не прочь поволочиться за каждойвстречной милашкой, но такой накал чувств ему испытывать не доводилось, этобыло уже нечто большее, чем просто желание, а он не был намерен позволить,какой бы то ни было, женщине еще раз поломать ему жизнь, привязать к себе,разрушить его планы на будущее.
Впервые за два года он подумал о Дженни, выпустил мысль оней из подсознания. Дженни, научившей его сперва заниматься любовью, затемлюбить... затем ненавидеть. Долгое время она мучила его своей способностьювытеснять из головы все остальные мысли, будоражила все его существо, так чтоне было сил терпеть разлуку с ней. Но она на всю жизнь пометила его сердцесвоей изменой, как Кэтрин пометила кнутом его лицо.
Донован сел и закрыл лицо ладонями, борясь с одолевавшей егоусталостью. Он вновь попытался вызвать в памяти образ Дженни, и, к егоизумлению, из самых потаенных уголков сознания выплыла другая женщина, другиеглаза, похожие на изумруды, другое гибкое, золотистое тело... Кэтрин!
Он стянул сапоги, через прихожую прошел в спальню, бесшумнозакрыв дверь, и в тусклом свете рассвета увидел ее, лежащую в постели... егопостели.
Медленно пройдя через комнату, он остановился передкроватью.
Кэтрин лежала в глубоком сне, чуть приоткрыв губы, и ровнодышала. Распущенные волосы свободно разметались по подушке. Господи, она былапоистине прекрасна! Красивая ловушка для глупцов! — отозвалась его память.Женись на ней, спи с ней, имей ее, когда захочешь... но не смей ее любить, иболюбовь эта, как обоюдоострый меч, обрушится на твою же голову.
Донован устало вздохнул. Если бы он дал волю своимприглушенным чувствам, то следовало бы ее разбудить и заняться с ней любовьюнемедленно, но он подумал о ночи, которая наступит через несколько недель,когда она должна будет сама, как законная жена, прийти к нему. Нет, он не будетприбегать к силе...
Донован сбросил с себя остатки одежды и осторожно забралсяна постель рядом с ней. Кэтрин зашевелилась, но не проснулась. Вместо этого онауютно устроилась рядом с его горячим телом. Донован обнял ее и осторожно прижалсвою щеку к ее волосам. Затем он тоже заснул.
Прошло два часа, два безбожно коротких часа, и Мак-Адамапробудил ото сна увесистый удар подушкой по лицу.
Он спал, положив меч на пол, поближе, поэтому мгновенновыпрыгнул из постели, схватил оружие и. почти совершенно обнаженный, встал вбоевую позицию; только услышав издевательский смех Кэтрин, он пришел в себя.
— Нельзя сказать, чтобы ты был застигнут совершенноврасплох, но когда в следующий раз полезешь в мою постель, вновь позаботься,чтобы оружие было у тебя под рукой!
— Не стоит беспокоиться, Кэт, — ухмыльнулся Донован ивыпрямился, бросив меч на постель. С лица ее медленно сошла улыбка, когда онподошел к ней, не отрывая от нее свой многозначительный взгляд. — Не стоитбеспокоиться, — повторил он холодно, вновь забираясь под одеяло. — Когда длянас придет время разделить это ложе, я буду в полной готовности. Можешьповерить в это.
В тот самый миг, когда он накрывался одеялом, Кэтрин слетелас постели; Донован подложил руки под затылок и безмятежно смотрел, как онаторопливо подхватывает халат и надевает его.
— Зачем ты здесь, в моей постели? — фыркнулаона.
— В моей постели, — вежливо поправил Донован. — Между прочим, ты разговариваешь во сне, — ухмыльнулся он.
— Надеюсь, это были проклятья в твой адрес.
— Нет, ты говорила всякую милую ерунду о том, какой я теплыйи как со мной удобно...
— Лжец! — оборвала она его; он уже вломился в еесны, лишив ее даже этой возможности побыть наедине.
— Какая ложь, Кэтрин? Боже, насколько ты ласковее иприветливее, когда спишь.
Она ненавидела сейчас его вкрадчивый голос, скрытность, скоторой он проник в комнату и, вероятно, ласкал ее. Ее страшно пугали этиужасные, путаные чувства внутри нее. Думать надо было совсем о другом: ведьсегодня ее брат должен предстать перед правосудием в лице короля... иМак-Адама. До Кэтрин вдруг дошло, что Донован не просто следит за ней, но ичитает все ее мысли, ибо взгляд его стал на редкость серьезным. Она отвернулаголову и встала у окна, потерянная и раздавленная. Никогда в своей жизни КэтринМак-Леод не чувствовала себя такой беспомощной.
Донован встал с кровати и подошел к ней.
