Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Как бежал по полю к немецкой траншее, не помню. Бежал, что-то кричал, командовал. Не запомнил.
Вышел на убитого мной обер-лейтенанта. Кто-то из солдат, оказавшихся рядом, сказал, указав на него:
– Ваш.
Забрал у него полевую сумку и пистолет парабеллум. Это был хороший трофей, тем более в первом бою. Пистолет лежал в кобуре. Срезал ремень, но кобуру, немного подумав, выбросил. Все равно носить в кобуре парабеллум нельзя. По штату положен свой ТТ. Дразнить ротного и комбата… Рядом с офицером лежал автомат. Его тут же подобрал сержант, видя, что меня он не интересует.
Бегло осмотрел бревна. На штабеле лежали три трупа. Ребята постарались. Немцы были одеты необычно. Теплые удлиненные куртки из непромокаемой толстой материи серо-стального цвета, такие же теплые брюки навыпуск поверх ботинок. Видимо, решили мы, разглядывая убитых, что против нас стояла какая-то особая часть, переброшенная сюда, скорее всего, совсем недавно, может, накануне нашего наступления, чтобы закрыть прорыв. Они, как и мы, даже не успели подтянуть усиление. Может, из состава горно-стрелковых войск.
В блиндаже, неподалеку от которого лежал офицер, стоял телефонный аппарат. Связные быстро собрали трофейное оружие и документы. Нам было интересно узнать, с кем же мы схватились. Документы свидетельствовали о том, что оборону здесь держала часть 16-й моторизованной дивизии из состава 6-й полевой армии, входящей в группу армий «Юг». С начала февраля эта группа именовалась группой армий «А».
6-я армия… Мы знали, что немецкая 6-я армия целиком была уничтожена и пленена под Сталинградом. Немцы сформировали ее вновь. Перебросили сюда, южнее.
Когда мы сбили немцев с этого участка и закрепились в их траншее, подошла наша артиллерия. Трехосные «Студебеккеры» тащили тяжелые дивизионные пушки.
Мы стояли и радостные, усталые наблюдали движение колонны. Сила! Только запоздала слегка. Зато теперь не страшно, если немцы вздумают контратаковать.
И в это время ко мне подбежал солдат из моего взвода и умоляюще стал просить меня отпустить его в артиллерию.
– Это мой дивизион, товарищ лейтенант! Отпустите!
Он и раньше говорил мне, что воевал артиллеристом и дело все хорошо знает. Был ранен. После ранения – в запасной полк. А оттуда попал в пехоту. Кормили в запасном полку впроголодь. Из артчастей покупатели не появлялись. И вот, чтобы не оголодать окончательно, потому что, как он рассказал, рана начала гноиться, пошел в пехоту. Как раз формировали наш батальон. Я его хорошо понимал. Потому что и сам не был пехотинцем. Окончил Ташкентское военное пулеметное училище. Но зачислили в пехоту, потому что, когда формировали полк, вакансии командира пулеметного взвода для меня не нашлось. Смотрю, и артиллеристы его признали, машут руками, кричат, называют по имени. Свои встретились.
И я его отпустил. Ну как я мог его удержать? Когда мимо нас тягачи потащили гаубицы и 76-мм пушки, тот солдат был похож на сироту, который вдруг увидел свою родню. Но предупредил его, чтобы из артиллерийской части, куда он уходил, пришло подтверждение, что он зачислен в штат.
Прошло почти полгода. Мы готовились к Ясско-Кишиневской операции. Стояли во втором эшелоне. Однажды на учениях отрабатывали взаимодействие с артиллерией поддержки. Нам, на каждый взвод, выделили по одному орудию с расчетами. И вот «Студебеккер» притащил 76-мм дивизионную пушку ЗИС-3. Мы сидели, отдыхали, курили. Тягач остановился. Из кабины выскочил артиллерист и сразу кинулся ко мне. Я сразу узнал его. Высокий такой парняга, стройный, красивый.
– Спасибо, товарищ лейтенант, что отпустили меня к своим! Я тогда с радости и поблагодарить вас забыл. Теперь я наводчик орудия. – И он указал на зачехленную пушку, прицепленную к передку.
Я ему и говорю:
– Командир роты меня крепко ругал за самоуправство. Хорошо, что в штаб полка пришла выписка о твоем зачислении в штат артдивизиона. Так что спасибо и тебе, что сдержал слово.
Вскоре артиллеристы уехали. Учеба оказалась недолгой. Для нас, да и для них, дело оказалось знакомым. Попрощались мы как старые друзья. Все же вместе повоевать пришлось, хоть и недолго.
Не раз потом артдивизион помогал нам в атаках. Наводчика того я видел и во время боя, и на марше. Все же хорошо, что ему выпало повоевать в матушке-пехоте, почувствовать, каково бывает без надежной поддержки. В первый-то бой пошли так, без усиления. Хорошо, что и у немцев ничего не оказалось.
Фамилию того артиллериста я не запомнил. Может, еще жив бывший наводчик 76-мм орудия 4-й гвардейской дивизии. Если жив, то дай ему Бог здоровья. Поддержка артиллерии в бою многим пехотинцам жизни спасла.
– В тот день, собрав трофеи и окрыленные успехом, мы преследовали немцев еще три-четыре километра. Вскоре поступил приказ: остановиться и занять оборону. Наступила ночь. А солдаты второй день без горячей пищи. То артиллеристы где-то застряли, то теперь кухня пропала, не появляется, нервы выматывает. Что плохо в наступлении – никогда не поспевала за нами кухня. Сержанты: «Ну когда же, товарищ лейтенант?..»
А – когда?.. Если б мне знать…
Так и пришлось заночевать на голодный желудок. Уснули злые. Но сон всех успокоил.
Утром пришла кухня. Солдаты сразу обрадовались, начали шутить. Как будто медали на весь взвод привезли, а не котел с кашей. Поели вволю. Сразу прибавилось сил и здоровья. Только поели, от ротного посыльный: через пять минут выступаем. Построились в походную колонну и пошли по направлению к населенному пункту Новая Ивановка. Уже на марше нам, взводным командирам, выдали новые топографические карты. На них я отыскал и Новую Ивановку, и Кривой Рог. Сразу сообразил: вот куда нас бросают…
Настроение у меня было хорошее. Взвод ни одного человека не потерял убитыми. Только жаль было пулеметчика. Не знаю, выжил ли он, или умер от тяжелой раны. Страшно подумать – легкое было видно. До скирды его ребята доставили мигом, и если оттуда его вовремя довезли до ближайшей санчасти, то там его могли спасти. В полковой санчасти служили очень опытные хирурги. С ними я потом познакомился. Я шел и мысленно желал своему пулеметчику выжить. В роту он так и не вернулся.
Каждый из нас хотел выжить на этой войне. Каждый хотел дожить до победы, посмотреть, какой она будет, пожить хорошей, мирной жизнью. То, что победа будет, и очень скоро, мы в этом были уверены. Наступали. Продвигались довольно быстро. И все мы были уверены в том, что после победы будем жить хорошо. Но каждый из нас знал и другое: в любую минуту может быть убит.
И вот пришли. Малая Ивановка. Дворы стоят длинной улицей вдоль берега реки Ингулец.
Третьему взводу приказано было расположиться на правой стороне деревни. Мы приняли от дороги вправо. Заняли крестьянскую избу. Хозяева – старик со старухой – с радостью приняли нас. И мы были рады: наконец-то в тепле. Обсушились, почистили оружие, согрелись. Прямо на полу настелили соломы и улеглись. Во дворе и на улице выставили часовых.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
