Фея в восхищении тряхнула пышной волной платиновых волос:
– Это ты лихо завернул! Сомненья прочь! Всё же, если у тебя возникнут какие-то… Ладно, проехали! Чуть не забыла тебя предупредить: утром, когда заберёшь картины из банковского хранилища, оставь там портфель с камнями. Попрошу папу приглядеть за служащими. Опосредованно. Чтобы не лазили, где не надо. В галерее наверняка станут всех просвечивать, а может быть, и обыскивать.
– Оставлю. Кстати, я вчера проверил банкиров на честность. Незаметно прилепил на створки пустого портфеля волосок и вечером нашёл его на месте.
– Даже я не ведала! – изумилась Светла. – Значит, точно незаметно. Как это ты сотворил, не думая?!
– Машинально, – живописец пожал плечами. – Много раз в фильмах видел.
Фея, неожиданно соскочив с кресла, плавно и плотно уселась на колени Влада:
– Дай – поцелую!
Рощин не сопротивлялся, а совсем наоборот.
– Вот – никакого перегара, – удовлетворённо заявила волшебница, с трудом оторвавшись от губ любимого: – Можешь со спокойной душой к королевской ручке приложиться. Еще чуточку одеколона на бакенбарды… этак, по-джентльменски.
В руках у Светлы появился небольшой синий флакон, и она, смочив кончик пальчика, потёрла Владу виски. От сладковато-душистого запаха у Рощина закружилась голова, и он проснулся.
Рядом с ним мирно почивала Наташа. Солнечный зайчик грел её щеку, и она, словно кошка, прикрылась от него ладошкой. В воздухе ощущался сильный аромат одеколона феи. Как-то попал сюда прямо из сна. Художник уже ничему не удивлялся.
* * *
Королева минуты две что-то мурлыкала своему утвердительно кивающему мужу, потом громко произнесла:
– Восхитительно! Господин Рощин, сколько вы хотите за трех богинь? Мой супруг намеревается украсить ими свой кабинет, вместо поднадоевшего ему Гейнсборо.
Влад несколько театрально приложил руку к сердцу и медленно, стараясь проговаривать каждое слово, заявил:
– Если вы, Ваше Величество и вы, Ваше Высочество, считаете, что мои скромные холсты способны заменить работы знаменитого живописца, то я отдам их вам по цене картин Томаса Гейнсборо.
– А вы – скромный молодой человек, – улыбнулась Елизавета Вторая. – Мне это нравится. Мы сегодня же распорядимся, чтобы наш эксперт и эксперт Лондонской национальной галереи оценили три холста из кабинета принца Филиппа. Справедливо оценили. Всю сумму переведут на ваш счёт уже завтра. Когда закрытие выставки?
– Через пять дней, – почтительно склонив голову, ответил Рощин.
– Тогда я попрошу вас, если это не затруднит, лично доставить картины к нам через шесть дней, – вежливо заметила монаршая особа и протянула для прощания ручку в тонкой перчатке.
Влад сделал вид, что целует кружевной батист. От его неспешного поклона в атмосфере разлилось благоухание.
Расставшись с дежурной улыбкой, королева заинтересованно принюхалась:
– Приятный одеколон. Как называется?
– Не помню, Ваше Величество, – Влад уверенно выпрямился во весь рост. – Но через шесть дней, когда снова увидимся, обязательно сообщу. И ещё, если позволите, маленькая просьба – очень хочется посмотреть на разонравившегося Гейнсборо.
– Хорошо, – Елизавета Вторая вполоборота повернулась к личному придворному секретарю, стоящему чуть сзади, и слегка кивнула.
– Понял, Ваше Величество! Всё будет исполнено! – как и подобает – бодро, но одновременно солидно и размеренно, рапортовал королевский секретарь.
Только при прощании, во время рукопожатия принц Филипп, наконец, заговорил:
– Мне кто-то показывал наше с вами совместное фото в парке, напечатанное в газете. Разве мы с вами уже встречались? А я что-то не припомню, – высочайшая особа неуверенно повела плечами.
– Да? – не то спросил, не то изумился Рощин. – Так давайте сейчас все вместе сфотографируемся на память!
– И с королевой?
– Вы сделаете меня счастливым!
– Хорошо, – еле слышно произнёс принц, и уже громче обратился к супруге: – Елизавета, дорогая, давай сделаем художника счастливым.
В руках у Глории, которая всё это время стояла сбоку в пяти шагах, и, не отводя сияющих глаз, наблюдала за происходящим, моментально появился фотоаппарат. Она почтительно, сооружая ногами некое подобие реверанса, шагнула к королеве, принцу и Владу:
– Всё будет очень красиво! И моментально!
Хотя великолепную герцогиню из сна, Елизавета так и не встретила, всё же Её Величество покидала выставку в добром расположении духа, будучи абсолютно уверенной, что конная прогулка сегодня ночью ей обеспечена.
* * *
За плечами у Влада выросли орлиные крылья. Пожалуй, даже немного больше орлиных. После торжественного отбытия королевы Англии с супругом и, естественно, прямых репортажей по всем центральным каналам британского телевидения, в галерею выстроилась длинная очередь, не только из праздношатающихся туристов, но и из коренных лондонцев. Клерки и руководители мелких и крупных фирм под разными благовидными предлогами покидали свои кабинеты и спешили к «Львиному сердцу». Люди, большинство из которых практически никогда не интересовалось живописью, стремились лично посмотреть, что приобретает королева вместо старинных полотен: «Она сказала: надоел кто? Гейнсборо? Как же, слышал. Это кто? Я и говорю – художник». Особую пикантность ситуации представлял скорый переезд картин «русского Леонардо» в личный кабинет принца, куда экскурсии никогда не пускают. То есть, осталось всего лишь несколько дней до того момента, когда холсты навсегда спрячут от глаз обычных граждан. А народ желал знать! Невероятный ажиотаж, порой доходящий до психоза – особенно, где-нибудь в конце километровой очереди – сотворила вездесущая и свободная пресса. Да-да, свободная, а лёгкие деньги в запечатанном конверте все любят. «Началось-то всё как игра!» – думал Рощин, уже не жмурясь на частые вспышки фотокамер. Привык. Притерпелся. Слишком быстрый взлёт популярности художника, начавшийся с пары «самодельных» газетных статей в разделе «Слухи», уже через сутки с нарастанием продолжился в более серьезных рубриках «Скандалы» и «Преступления», а теперь, благодаря маме Светлы – Ладе, перепрыгнул на первые полосы солидных изданий и обложки деловых и модных журналов. Телевидение и интернет вовсю обсуждали главную интригу – сколько заплатит королева? «Светлочка, а и, правда – сколько?» – беззвучно спросил Влад. – «Понятия не имею! – несколько раздраженно выдохнула фея. – Потерпи, тебе завтра купчую принесут». – «Что с тобой, девочка моя?» – Влада беспокоил настрой любимой. «Извини, пожалуйста! Это не про тебя мои нервы. Тебе не видно, – хихикнула Светла. – А я тут, буквально, с ног сбилась этот нескончаемый поток осваивать. Не дай Бог, какой-нибудь Герострат кислотой плеснет на картину! Приходится в каждого на две-три секунды влезать. Мысли понюхать». – «Мысли пахнут?!» – «Ещё как! Ладно. Пока не отвлекай – позднее научу их нюхать. Если захочешь…» – «Фея занята. Пойду в кафе с Наташей», – не очень складно решил про себя Рощин. Светла уже не ответила.
