– Ну? – громко спросил он. – Что вам надо?
– А, мистер Стоун. – Ник повернулся и протянул руку, на которую Оуэн не обратил внимания. – Я пришел извиниться за поступок моей матери.
– Извиниться? – Оуэн остолбенел, ничего подобного он не ожидал.
– Да. Она не должна была уводить Саймона.
– Вы чертовски правы. Вам надо радоваться, что я не обратился с этим делом в суд!
Ник вздохнул.
– Спасибо. Я только сегодня, когда приехал из Монреаля, узнал о случившемся. Скверная вышла история, и мама очень сожалеет.
Оуэн нахмурился: этому парню удалось застать его врасплох.
– Видите ли, – продолжал Ник, – мама еще не оправилась после смерти моего отца. Она очень одинока, и я уверен, не совсем твердо понимала, что делает, когда забирала Саймона.
– Может, зайдете? – предложил Оуэн: он принял извинения, принесенные за мать. Теперь следовало разобраться в намерениях самого Ника. – Пива хотите?
Ник удивленно посмотрел на хозяина дома.
– Спасибо…
Мужчины прошли в кухню. Оуэн достал из холодильника две банки с пивом, передал одну гостю, открыл свою и сделал большой глоток. Вообще-то он предпочитал виски, но сегодня все было не как обычно. Жестом он предложил Нику сесть.
– Ваша мать сказала, что попросила вас разыскать… хмм, Саймона. – Оуэн не смог произнести «вашего сына». Потому что Николас Лоуч Саймону не отец, никогда отцом не был и никогда не будет.
– Верно. Ей кажется, что ее лишили внука.
Оуэн напрягся.
– Надеюсь, вы не рассчитываете, что…
– Нет, сэр, – поспешно прервал его Ник. – Я отказался от своих прав на ребенка Полы, когда бросил ее. Но это не значит, что я перестал думать о ней и нашем сыне: как они поживают, все ли с ними хорошо. И мне стыдно за то, как я обошелся с ними обоими.
– Вам и должно быть стыдно! – откликнулся Оуэн. – Но на случай, если вы измените свое решение, знайте: я собираюсь официально усыновить Саймона. Полагаю, вы станете возражать…
Взгляд Ника на мгновение стал печальным, но он покачал головой.
– Нет, не стану. Как уже сказал: я не имею на него никаких прав. К тому же моя жена беременна. У мамы теперь будет внук, точнее, два внука. Мэри ждет близнецов.
– Поздравляю, – сдержанно отозвался Оуэн. – А ваша жена знает о Саймоне?
– Теперь знает. Мне пришлось рассказать ей, что натворила мама.
– И она нормально к этому отнеслась?
– Да. – Ник склонил голову. – Больше мы не причиним вам неприятностей.
Неожиданно Оуэн почувствовал себя неловко.
– Хмм… Что ж, как-нибудь заходите с вашей мамой в гости к Саймону.
Ник просиял.
– Огромное спасибо!
– Однако я не хочу, чтобы Саймон знал, что вы его отец. Не сейчас, во всяком случае. Пусть сначала подрастет.
– Понимаю. И вот еще, сэр: мне жаль, что все так вышло с Полой. Я любил ее. – Глаза Ника подозрительно блеснули. – Но был тогда страшно напуган. И с того момента не перестаю жалеть о своем поведении.
– Увы, нам не дано повернуть время вспять, – вздохнул Оуэн. – У меня нет Полы, зато есть Саймон: он – все для меня. А у вас скоро будут собственные дети. Они принесут вам больше радости, чем вы думаете. Головной боли, правда, тоже.
* * *
После ухода Ника Оуэн вернулся в кухню и некоторое время сидел там, обдумывая разговор. Он не слышал, как вошла Рут. Но ее выдала волна благоухания, и больше всего на свете ему захотелось повернуться и сжать ее в объятиях.
Он был зол на нее, зол, как тысяча чертей. Но если отказаться от Рут, жизнь станет невыносимой.
– С тобой все в порядке? – прошептала она.
– Да.
– Что Нику было надо?
Оуэн посмотрел на Рут и залюбовался прекрасной женщиной, в которую влюбился. Волей-неволей ему пришлось признать это.
– Он приходил извиниться за поведение своей матери.
– Понятно.
Интересно, подумал он, а поняла ли Рут, что все произошло по ее вине? Если бы держала рот на замке, если бы не назвала Нику имя Саймона… Хотя, наверное, малыш сам проболтался.
– Ник говорит, что не собирается забирать Саймона… Если, конечно, сдержит слово.
– Какие у тебя основания думать, что не сдержит? – удивилась Рут.
– Никаких, – признался Оуэн. – Но я понял, что ни на кого нельзя полагаться.
Судя по выражению лица, она приняла сказанное на свой счет, что было справедливо. Но теперь настала пора пожалеть Рут.
– Я тут подумал и решил все же переехать обратно в Пор-Картье. Там Саймон будет в большей безопасности.
– Но ведь Ник…
– А если его матушке опять что-нибудь взбредет на ум? Я не могу рисковать. Пойду скажу Берти и начну собираться.
– Ты уверен, что Берти не повредит переезд? – нахмурившись спросила Рут.
Оуэна всегда поражало то, что Рут переживала за Саймона и Альберту как за своих родных. Может, не следовало быть с ней столь суровым? Интересно, подумал Оуэн, а как теперь она относится ко мне? Любит или ненавидит? Возможно, что, как только придет время, она без сожалений оставит его…
– Я, конечно, поговорю с врачом, – ответил Оуэн. – Но ей лучше будет в Пор-Картье, оттуда не так далеко до больницы.
– А что мне делать?
«Подняться со мной в спальню», – но Оуэн прогнал эту мысль, едва та возникла.
– Начни собирать игрушки Саймона. Уверен, он с радостью тебе поможет. Возможно, ты сумеешь превратить переезд в приключение.
– Чтобы он не стал капризничать?
– Именно, – кивнул Оуэн.
– Когда ты вернешься в особняк, мой контракт закончится?
– Конечно нет. Ты… нужна мне.
Но Оуэн почувствовал, что нечто в глубине его души мешает, как прежде, сжать ее в объятиях.
Не очень-то ободряюще звучит, печально подумала Рут, покидая кухню. Нельзя было дать понять яснее, что их любовная связь окончена. Ей остается работать и получать за это деньги. Если бы Альберта чувствовала себя лучше, Оуэн наверняка распрощался бы с Рут незамедлительно. Очевидно, он никогда не испытывал к ней сколько-нибудь глубоких чувств.
* * *
На то, чтобы упаковать все вещи, ушла неделя: надо было еще ухаживать за Альбертой и следить за Саймоном. Малышу не пришлась по душе идея переезда. Саймон не помнил старый дом и закатывал сцену за сценой.
– Не хочу в Пор-Картье, – ныл он. – Хочу остаться здесь.
– Но там больше места, – втолковывала ему Рут. – Там огромный сад и много мальчиков, с которыми ты можешь дружить.
