— Даже не представляю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить вас за все, что вы сделали! — Лицо Джастина излучало признательность, когда он взглянул на Гейл и на выходящего из комнаты Стэна.
— Нас не за что благодарить. Она сама справилась, а мы лишь помогали, как могли, — ответила Гейл.
Она настолько отупела от усталости и нервного перенапряжения, что опустилась в кресло и не могла двинуться с места.
Снизу опять послышался стук захлопнувшейся входной двери и на это раз голос доктора Дженкинза:
Услышав, что прибыл доктор, Гейл все же поднялась, вышла на лестницу и, держась за перила, радостно крикнула коренастому мужчине с саквояжем, посмотревшему на нее снизу, из холла:
— Мы здесь, но вы опоздали. Девочка решила не дожидаться вас.
Взбежав по ступенькам, коротко расспросив о подробностях, доктор пообещал сделать все, что еще нужно роженице, и, войдя в комнату, закрыл за собой дверь.
Гейл устало прислонилась к оказавшемуся позади Стану. Он обнял ее за плечи.
— Все случилось так быстро, — пробормотала она.
— Но ты держалась молодцом.
Его похвала — вот все, что ей сейчас было нужно.
— Я всего лишь руководила процессом.
— Именно это и оказалось самым сложным. Забыла, что Келли никому не позволяет собой командовать?
Не удержавшись, Стэн поцеловал Гейл в висок.
— Я горжусь тобой.
Ей казалось, что она никогда раньше не слышала ничего приятнее этих слов.
— Мне было бы трудно, если б не помощь кое-кого из местной полиции.
— Выходит, мы — одна команда.
— Да, выходит.
— Мама! — позвала снизу Ли Энн.
— Проблемы не дают покоя, — вздохнула Гейл.
Но, слава Богу, на этот раз уже куда менее значительные проблемы.
11
В общем-то, у Стэна не было серьезной причины заезжать сегодня к Гейл. В шутку он объяснил себе, что его нестерпимо потянуло в особняк Хорстов, так как, по слухам, там обитало привидение.
Днем он несколько часов кряду скакал верхом на лошади по окрестным полям в поисках разбредшегося стада Уилла Макгайлза. И вместо того, чтобы после всего этого спокойно отправиться на отдых, молодой человек дал крюк и остановился у дома, который снимала Гейл.
Она укладывала спать малышей. Как только он появился, Риччи и Ли Энн заупрямились и отказались ложиться. Ему понадобилось вспомнить четыре сказки, чтобы их утихомирить. На пятой близнецы уснули.
Выйдя во двор, Гейл устроилась на качелях. Сев рядом и начав тихо раскачиваться, Стэн почувствовал странное умиротворение. Казалось, будто он пришел в свой дом. Это ощущение завораживало и несло с собою покой. Он понимал иллюзорность своего состояния, но позволил себе хотя бы на пару часов представить, что все так и есть на самом деле. Начинало смеркаться, легкий ветерок освежал прохладой и дурманил, так же как и сидящая рядом женщина.
— Ты заехал спросить, как у меня дела, или захотел взбудоражить детей, собравшихся спать? — поддразнила она его.
— Но я за это заплатил сполна.
— Верно. Ребята любят тебя слушать.
Гейл улыбнулась, давая понять, что совсем не в обиде за то, что близнецы отдают предпочтение сказкам в его исполнении.
— Вообще-то я заехал сказать, что Келли хочет, чтобы мы с тобой были крестными ее дочери, — выдал он заготовленное впрок оправдание своего визита.
Двоюродная сестра позвонила в полицейский участок сегодня после обеда, как раз когда Стэн и Майлз в изнеможении вернулись туда после поисков. Она заявила, что обрывала телефон все утро. А на вопрос, почему не надиктовала секретарше все, что хотела сказать, фыркнув, ответила, мол, о таких вещах принято сообщать лично. И Стэн с ней согласился.
Удивление, радость и сомнение отразились на лице молодой женщины. Понятно, они помогли Келли справиться с родами, и та благодарна им. Но для Гейл Лапойнт стать крестной матерью новорожденной, означало вступить в круг многочисленного семейства Сайзмуров, оказаться в числе хоть и не близких, но все же родственников. И это с ее-то прошлым, известным всему Хартлпулу? И вполне возможно, кто-то из них будет возражать, пусть даже поначалу и не открыто, но все равно, пойдут пересуды… Не пожалеет ли Келли потом о своем предложении?
— А что об этом говорит Джастин? Ведь его мнение тоже должно учитываться.
— Джастин согласен, — ответил он.
— А что остальные думают по этому поводу?
Стэн придержал качели, коснувшись ногою земли. Рука его лежала на широкой деревянной спинке, на которую откинулась Гейл.
— Здесь решают только Келли и Джастин. Но уверен, все согласятся с их выбором.
Он помолчал, взглянул на нее. Странно, совсем недавно, помогая Келли при родах, она действовала спокойно и без сомнений, подсказывая той, что надо делать, как вести себя. Откуда теперь эта неуверенность, зачем она?
— Когда ты прекратишь относиться к себе, как к блудной дочери?
Не ожидавшая такого вопроса, Гейл хотела возразить, но не смогла. Понятно было, что Стэн прав.
— Твой отец принял тебя, это самое главное.
Да, все так и есть, как он говорит. Но Гейл никак не могла избавиться от ощущения, что ее возвращение в Хартлпул все еще остается темой для городских сплетен. И чувство вины за ошибку юности не покидало ее.
— Я была всего лишь на год младше, — с удивлением сказала она, думая о прошлом. — Но ты как будто знал, чем обернется для меня отъезд из Хартлпула. А я и не догадывалась, и даже слушать тебя не стала…
— Ты тогда не была еще взрослой, не то, что сейчас.
— Успокаиваешь… — Гейл вздохнула и положила голову ему на плечо. — У тебя это получается.
— Всматриваться в прошлое, конечно, надо. Но не стоит делать это в ущерб настоящему, — посоветовал он. — В самом деле, ты молода и красива, вернулась домой, обустроилась, закончила курсы, создала детский сад… Будь справедлива к себе, Гейл. Ты многое уже успела, ты — сильная.
Не убирая головы с его плеча, Гейл призналась:
— Иногда все же хочется, чтобы кто-то пришел и защитил меня.
— От чего защитил? — спросил Стэн, подумав, догадывается ли она о его любви, и как долго ему еще мучиться?
Гейл не имела привычки делиться с кем-либо своими переживаниями. Однако со Стэнли это получалось само собой. С ним было легко и надежно.
— От одиночества, которое заедает, — призналась молодая женщина.
— Оно ненадолго, — с уверенностью вдруг сказал он.
Гейл с сомнением усмехнулась.
