Она была свободной женщиной, могла делать все, что хотела, зачем она согласилась на то, что заведомо могло принести лишь разочарования?
Боль пронзила его многострадальную голову, оповещая о начале мигрени. Росс был одержим страхом потерять Ханну, но не знал, что ей предложить, потому как не догадывался (или не хотел догадываться?) о ее надеждах и чаяниях.
Дверь в ее спальню была закрыта, не было слышно никаких звуков. Наверняка она прошла через холл, миновав кухню.
Глаза Росса сузились. Она не хочет разговаривать? Говорить с мужем? Да как она смеет! Она не уйдет из этого дома, даже если ему придется применить физическую силу.
— Ханна? — постучал Росс в дверь. — Нам нужно поговорить.
Внутри комнаты Ханна чуть не поперхнулась от удивления. Он хочет поговорить?! Да Росс должен быть счастлив, что она оставила его в покое! Его жизнь теперь будет легкой и прекрасной! Никаких сложностей, никаких душевных мук.
— Ханна!
— Я устала.
Он повернул ручку и вошел. Ханна изумленно уставилась на мужа и спрыгнула с кровати.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь поговорить с женой. Я хочу знать, что такого произошло за те двенадцать часов, пока меня не было, раз ты начала себя вести подобным образом.
— Ничего не произошло, — огрызнулась Ханна и повернулась спиной, чтобы не было видно ее мокрых от слез щек. — Не знаю, о чем ты.
— Правильно. Все прекрасно, — ядовито согласился Росс. — Мы переспали ночью. В этом все дело, так?
— Мне просто нужно время, — Ханна судорожно вздохнула, — чтобы восстановиться. Это ведь твои слова, помнишь?
Она чуть не подпрыгнула, когда Росс положил ладони ей на плечи и погладил безвольно опущенные руки.
— Прости, Пчелка. Я должен быть внимательнее, ведь эти вещи тебе в новинку.
Он поцеловал тонкую шейку, и ее тело предательски откликнулось на этот поцелуй. Ханна вздрогнула и гордо выпрямилась. Может, Росс Маккой и способен облапошить любую женщину, но она не позволит издеваться над собой! Она нормальная женщина, мечтающая о счастливой семье, детях с их беззаботным смехом, шалостями и играми!
— Ой, не нужно играть в заботливого супермена, соблазнившего очередную девственницу.
— Это не так. — Его руки задрожали, выдавая волнение. — Я только хочу понять. Мы муж и жена, поэтому должны поддерживать друг друга.
— Ты не понимаешь? — вывернулась Ханна из его рук. — Ты решаешь, когда мы будем говорить, а когда нет. Мы не муж и жена, мы даже не друзья. А теперь убирайся из моей комнаты.
— Нет. Ты моя жена.
— Ха.
— Что это значит?
— Это значит, что о браке ты знаешь еще меньше, чем о женщинах, а о женщинах ты вообще ничего не знаешь!
— Ты не понимаешь, что говоришь, — вкрадчиво сказал Росс, и его глаза потемнели, оповещая о надвигающейся буре. — Согласен, я промахнулся, когда думал, что мы сможем жить вместе и не заниматься сексом. Мы нормальные люди с нормальными потребностями.
— Для тебя это потребность! Просто секс! — Ханна обхватила себя руками, ее трясло так, что она едва держалась на ногах. — Чувства для тебя ничего не значат!
— Послушай, мы же не влюбленные подростки. Нам не нужно лезть в огонь, чтобы понять его опасность. Поверь, я знаю, о чем говорю: я уже влюблялся.
Ханной овладело абсолютное безразличие.
— Любовь не несет разрушения. Ты не любил Дорин, ты просто хотел ее, совсем как ребенок хочет новую игрушку. Она красива и привлекательна, а ты пошел на поводу у собственного тела. Тобой управляли гормоны.
— Это неправда.
— Правда. — Она судорожным жестом вытерла слезы. — Я тоже знаю, о чем говорю. Мои родители любили друг друга — страстной и нежной любовью. Я хочу быть замужем за человеком, который меня любит, а не просто удовлетворяет потребности моего организма.
— Удовлетворяет? — Каждый жест Росса говорил о его уязвленном самолюбии. — Удовлетворение? Вот как ты называешь вчерашнюю ночь!
— Она была восхитительной, — нехотя признала Ханна, — но ты же понимаешь, что я хочу сказать!
Росс начал испытывать трудности с дыханием.
— Неужели… неужели ты уезжаешь?
— Конечно, нет, — покачала головой Ханна. — Но когда ты начнешь планировать наши дальнейшие отношения, вычеркни, пожалуйста, из своих планов некоторые выгоды супружеской жизни. Веришь ты в это или нет, но любовь и похоть — эта две разные вещи. Если ты не понимаешь этого, то не заслуживаешь даже собственного имени. А теперь — уходи.
Росс недоуменно уставился на жену: что она имеет в виду? Неужто вообразила, что влюблена в него?
— Уходи. — Ханна распахнула дверь. — Я не шучу. Ты получил брак, который хотел. Знаешь пословицу?
— Какую?
— Будь осторожней в своих желаниях — они могут сбыться!
Росс скоротал ночь у кроватки сына, наблюдая за безмятежным детским сном.
— Надеюсь, ты не станешь повторять ошибок своего старого отца, — прошептал он. — Сразу найдешь себе такую женщину, как Ханна.
Росс откинулся назад и помассировал свою шею. Мигрень прошла, как только он выпил болеутоляющее, но ни одно лекарство не могло помочь заглушить боль душевную.
Что за чертовщина? — убивался он. Вечером он отключил звук у приемника: Ханне после таких потрясений необходимо выспаться.
Выспаться… Он горько улыбнулся. Одна ночь с Ханной, и он не смеет носа сунуть в собственную спальню.
Ты не любил Дорин, ты просто хотел ее. Любовь и похоть — это две разные вещи. Если ты не понимаешь этого, то не заслуживаешь даже собственного имени.
Неужели Ханна его любит? При всех своих практичных навыках, как-то: постирать, убрать, приготовить, — она была той еще мечтательницей. И он знал об этом — и все же вынудил ее согласиться на этот странный брак. Но он не знал о том, в какую красивую, страстную женщину превратилась Ханна. Ну разве стала бы она спать с мужчиной, которого не любит?
Через несколько часов мучений Росс смог определить две проблемы, его терзавшие: боязнь новых разочарований в любви и безумный страх потерять свою Пчелку.
Дверной звонок прервал его горестные раздумья. Джейми беспокойно заворочался, но не проснулся. Росс выскользнул за дверь и начал спускаться вниз.
Ханна его опередила и уже открывала дверь.
— А вы кто, черт побери? — раздался очень знакомый голос.
Росс остановился. Да, сейчас развернется настоящая баталия.
— Я Ханна Маккой, — сказала Ханна, разглядывая женщину на пороге собственного дома.
Не составило труда отгадать, кто она.
Дорин.
