Ханне опять стало тяжело дышать. Почему-то очень хотелось Россу верить. Но Ханна себе посоветовала быть осторожней: витать в облаках хорошо, но падать с высоты ой как больно!
— Ты не веришь в любовь.
— Я верю тебе. Ты была права, Пчелка. Любовь не может разрушать, наоборот, она делает нас сильнее. И знаешь, любовь существует.
Росс протянул руку, и она увидела золотое кольцо, украшенное бриллиантами, которым украдкой любовалась в магазине Рино. Рядом с ним лежало мужское обручальное кольцо. Ханна дотронулась до него кончиками пальцев, и Росс расплылся в счастливой улыбке.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Давай начнем все сначала.
Ханна взглянула в глаза мужу, и слезы покатились по ее щекам.
— Я тоже тебя люблю.
— О, Пчелка, я так боялся, что уже поздно.
Росс крепко обнял жену.
— Кажется, браки по любви омываются слезами, — пошутил новоявленный жених.
И тут они услышали топот маленьких ножек.
Росс посмотрел на жену.
Ханна взяла его за руку, чувствуя настоящее блаженство.
— Скажи ему, что все отлично, — прошептала она.
ЭПИЛОГ
Два года спустя.
Ханна поднесла спичку к свече. Джейми сегодня ночует у Фитцпатриков, огонь в камине весело потрескивает, а любимые блюда Росса практически готовы.
Она хотела, чтобы годовщина свадьбы стала чем-то выдающимся. Росс настоял, чтобы отсчет велся с венчания в Квиксильвере, а не в Рино. Ох, какой праздник он устроил! Отец Кайли оказался пастором, и он прилетел из самого Вашингтона ради друзей дочери. На праздник были приглашены почти все обыватели Квиксильвера, начиная с братьев Ханны, партнеров Росса и его собственного отца и, заканчивая, Тен Пенни и ее мужем.
На этой свадьбе были цветы, была невеста в белой фате, но самое главное — была любовь, любовь, любовь…
При виде стоявшей на столе свадебной фотографии (их сделали добрую сотню, но эта была самой любимой), у Ханны на глазах засверкали слезы счастья. Росс для церемонии оделся, как подобает настоящему жениху, но очень скоро пристроил фрак на спинку стула. Одной рукой он держит барахтающегося Джейми, другой крепко прижимает к груди счастливую жену. И все трое смеются — смеются так, как умеют смеяться счастливые люди.
Придирчиво осмотрев гостиную, Ханна поспешила на кухню — добавить последние штрихи в праздничный ужин. Росс не собирался выходить на работу в этот день, но обстоятельства (вечные обстоятельства!) вынудили его провести десять часов в полете. Стоит ли говорить, как он был зол?
— С годовщиной, Пчелка, — ласково пропел Росс у нее за спиной.
— Вы крадетесь, как тигр, мистер Маккой, — улыбаясь, повернулась к нему Ханна. — Я не слышала ни звука.
Росс с видом фокусника выудил из-за спины букет красных роз.
— Потому что я хотел сделать сюрприз.
— Ты всегда устраиваешь сюрпризы, — поддразнила его Ханна. — Например, сегодня утром. Я проснулась оттого, что почувствовала в себе…
У Росса побагровели уши.
— Э-э, я был несколько нетерпелив, но мне показалось, что ты уже оправилась от простуды.
— Пожалуй, — лукаво подтвердила Ханна.
Росс довольно ухмыльнулся. Он все еще мог вогнать Ханну в краску, но и она уже могла обвести его вокруг каждого из своих хорошеньких пальчиков. Их брак был прекрасен, если бы не одно обстоятельство, заставлявшее Ханну украдкой плакать по ночам. До сих пор ей не удалось забеременеть.
Они обращались к врачам, но те разводили руками. И Росс и Ханна были абсолютно здоровы, но принадлежали к тем парам, которым сложно зачать ребенка.
Ханна во всем винила себя. В прошлом месяце они летали в Сан-Франциско. В конце концов Росс только разозлился, потому что не хотел мучить жену: предлагавшееся лечение вымотало бы ее и морально, и физически. Ханна же хотела попробовать.
— Ух… Кайли, Майк и Донован шлют тебе поздравления, — сообщил Росс.
Ханна хлопотала у плиты, снимая с огня пасту, доставая из духовки стейк. Черничный пирог уже стоял на столе.
Желудок Росса грозно зарычал, не желая больше ждать.
— Ты ел бутерброды, которые я тебе послала?
— Из них мне досталось только пара крошек. Я захватил в Фэрбенксе Донована, который немедленно потребовал свою долю. Съев свою, затем мою, он обругал твои бутерброды, потому что в них мало хрена. Ты можешь в это поверить?
— Разумеется, я же знаю Донована. — Ханна улыбнулась и покачала головой. — Я все-таки буду готовить по твоему вкусу, а Доновану стоит жениться и требовать еду по своему вкусу.
— Но он никогда не будет счастлив так, как я, — заявил Росс, обнимая Ханну сзади и вдыхая аромат ее волос.
— Льстец.
— И ничего подобного. — Росс развернул улыбающуюся жену и жадно прильнул к ее губам. Его руки скользнули под легкий свитерок. — Знаешь, я что-то не очень голоден. Может, устроим поздний ужин? То есть совсем поздний?
— Ммм… — Ханна мечтательно закрыла глаза. — Где мы выпьем за нашу годовщину?
— В ванной.
Ханна вывернулась из его жадных рук и вручила бутылку.
— Неси это, а я возьму бокалы.
Росс пригляделся к бутылке и возмутился:
— Пчелка, это же не шампанское, а какой-то сидр. Где бутылка, которую я приготовил для сегодняшней ночи?
— Прости, — ответила Ханна, погладив его по груди, — но я не буду пить шампанское.
— Это почему?
— Думаю, что ребенку это не понравится.
Росс вздрогнул. Он не ослышался? Ханна произнесла слово «ребенок»?
— Пчелка?
Она засмеялась.
— Вечером позвонил доктор. Это была не простуда. Просто я из тех женщин, которые мучаются от токсикоза не только утром, но и днем, и вечером.
— О боже, — вздохнул Росс. Он целовал ее руки, все еще не веря в свое счастье. — Ты уверена?
— На двести пятьдесят процентов. У нас будет ребенок!
Молчание длилось почти вечность — целую минуту! Потом Росс поднял Ханну на руки и закружил по кухне. Это был самый восхитительный вальс на свете!
