Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
— Если среди патриотов не будет интеллигентов, некому будет объяснить патриотам — почему патриоты не стали счастливыми…
— … Скажи, ты любишь время, в которое живешь?
Иногда мне кажется, что ты его не любишь, — спросила Элия.
Спрашивая, она опустила глаза, видимо, понимая, что задает очень сложный для любого человека вопрос, и, наверное, понимая, что ответ должен быть не проще вопроса.
Но я думал недолго, потому что сам не раз задавался этим вопросом.
И ответ у меня был:
— Элия, я не выбирал эпоху для своего рождения.
Больше того — эпоху для моего рождения не выбирали и мои родители.
Каждому нужно жить в то время, которое ему досталось.
— Но ты — любишь свое время или нет?
— В отношении своего времени у меня есть более интересное занятие, чем любовь или ненависть.
— Какое?
— Адекватность.
— Петр, ты показываешь мне, что правду нужно уважать, — не поднимая глаз, проговорила моя гостья. И я ответил как мог.
И как считал нужным:
— Правдой прежде всего нужно интересоваться…
— …Петр, я очень рада тому, что познакомилась с тобой, — тихо проговорила Элия Вита.
Но глаза подняла и встретила мой взгляд.
— Чему ты так рада? — улыбнулся я, продолжая смотреть ей в глаза:
— Мы ведь с тобой только спорили.
— Я не во всем согласна с тобой, и мне иногда кажется, что вам, россиянам, самим нет дела до своей страны, — сказала она; и я вполне мог бы ответить ей:
— Мы только тогда станем страной, когда нам самим до себя будет дело, — но вместо этого я переспросил:
— Тогда что же тебе понравилось?
— То, что о тебе не скажешь, что ты человек с нестиранной совестью.
А потом, помолчав, Элия Вита добавила:
— Если бы все россияне были бы такими, как ты — вы давно уже были бы мудрой страной. — И в ответ я не смог скрыть улыбку:
— Мы давно уже мудрая страна.
И, похоже… — я сделал паузу, подбирая подходящее слово для того, чтобы охарактеризовать мудрость своей Родины, и кажется, нашел такое слово:
— … неизлечимо…
— …Ты — не мираж, — проговорила она; и я ответил единственным, чем мог ответить:
— Ты — тоже…
— …Скажи, Петр, а тебя никогда не обманывали твои ожидания?
— Конечно, обманывали…
Если никто и ничто нас никогда не обманывали — значит, мы просто никому и ничему не нужны…
— …Петр, ты такой умный.
Как мой папа.
Я так скучаю по нему, когда уезжаю.
А ты часто навещаешь своих родителей? — Девушка присела передо мной на корточки и смотрела в мои глаза.
— Редко, Элия, очень редко.
— Почему?
— Потому что в твоем возрасте родителей оставляют на время, а в моем — уже навсегда…
…Помолчав, я стал устанавливать холст на мольберт:
— Ты хочешь поесть?
Я умею готовить очень вкусный омлет.
— Попробую, как ты готовишь.
Когда мы поработаем.
— У меня полный и совсем не плохой бар.
Я могу предложить тебе что-нибудь выпить?
— Потом.
У меня хватит смелости раздеться перед тобой без спиртного.
Она раздевалась без излишней скромности, но и без нарочитой деловитости, и было ясно, что Элия Вита прекрасно знает себе и человеческую, и женскую цену.
И то сказать, если женщина раздевается для того, чтобы продемонстрировать свою скромность, то — зачем она вообще раздевается?
А если женщина раздевается чересчур деловито, то — зачем она вообще женщина?
Раздевшись, Элия оставила на ногах босоножки на высоких каблуках, и мне это очень понравилось.
Я люблю, когда женщина носит высокие каблуки — это меняет всю моторику ее фигуры.
На каблуках женщина не только ходит, но и лежит интереснее.
— Скажи, — проговорила Элия, откладывая в сторону одежду и становясь передо мной в полный рост, — а если бы я сейчас была бы замужем, ты не считал бы меня женщиной легкого поведения?
Возможно, я был совсем не готов к этому вопросу и, наверное, оттого переспросил:
— Что?
— Если бы я сейчас была замужем, ты не считал бы мое поведение недостатком?
И вместо ответа я просто подошел к ней и молча погладил ее по плечу.
Мне не хотелось шутить на эту тему.
И как-то не ко времени было говорить серьезно о том, что я не встречал ни одного мужчину, который считал бы недостатком легкое поведение чужой жены…
«… Любовь, как и всякий живой организм, подвержена эволюции.
И в наше время измена в любви оказалась сложнее поступков и уж тем более сложнее придуманной не нами морали.
И уж тем более сложнее мнения: и о любви, и о поступках, и о морали.
В принципе, я понимаю мужчин, готовых посвятить всю свою жизнь одной любимой женщине.
И два часа своей жизни — другой.
Впрочем, в эпоху, в которую вползли мы, доставшуюся нам в подарок, линии любовного треугольника давно превратились в параллели, а потом, видимо, посчитав прямизну слишком примитивной для существования, стали пересекаться самым причудливым образом, радуя поэтов и психоаналитиков.
Мы по-прежнему называем грехом то, что во всем цивилизованном мире называется личной жизнью…» — Об этом я только подумал, но ничего не сказал. Может быть, в силу того, что эти мысли выветрились из моей головы очень быстро, а может, оттого, что эти мысли обладали главным качеством всех людских мыслей — никчемностью…
…Я писал с этой молодой женщины картину под названием «Верность».
И мне было очень интересно это делать.
Хотя то, как я работал — как-то не вспоминалось.
Возможно, потому, что самая неинтересная часть интересной работы — это работа…
…А потом наступил вечер.
Садясь за столик пробовать приготовленный мной омлет, Элия, накинув мою рубашку на плечи, сказала:
— Знаешь, общежитие мне дадут только завтра.
Я, конечно, могла бы переночевать на вокзале, но, если я не стесню тебя на одну ночь… — она завершила фразу многоточием, и ее слова были произнесены ненастойчиво и без всяких претензий.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
