Лаура уже повесила трубку. Хулио сделал то же самое, посмотрел на клетку, все еще висевшую на своем месте, подошел к дивану, лег и принялся наблюдать за воображаемым писателем, который, сидя за его столом, писал его роман – роман под названием «У тебя иное имя», потому что именно это было и фабулой, и сюжетом – безвыходным сюжетом, который мог бы заполнить пустоту, возникшую после исчезновения другого имени – имени Тересы, – и помочь преодолеть расстояние, все еще отделявшее его от Лауры.
Пятнадцать
– Сегодня опять будешь работать допоздна? – спросила Лаура мужа, убирая со стола.
– Придется, – ответил он. – Нужно закончить тот доклад для Аюнтамьенто.
Карлос Родо, прихватив пару стаканов, направился следом за женой на кухню.
– А почему бы тебе не поработать дома? В гостиной тебе было бы удобно.
– Мне лучше работается у себя в кабинете. И потом, у меня там пишущая машинка и все необходимые документы под рукой. Я бы выпил еще кофе.
– Что ж, поднимайся в кабинет, если хочешь. Я приготовлю термос с кофе, как вчера, и принесу тебе чуть позже.
– А если девочка проснется?
– Ничего страшного: я только поднимусь к тебе – и сразу обратно.
Карлос Родо выглядел не то подавленным, не то усталым. Пока Лаура мыла посуду, он пошел посмотреть, не раскрылась ли во сне дочка. Потом прошел в ванную, открыл висевший над раковиной шкафчик, взял один из стоявших там пузырьков, вытряхнул на руку две капсулы и проглотил их, запив водой. Потом снял пижаму и переоделся в синий спортивный костюм, висевший на крючке около двери.
Когда он вернулся в гостиную, Лаура вязала у телевизора.
– Что показывают? – спросил он.
– Какой-то фильм. Хичкок, кажется.
– Я посижу с тобой немного, перед тем как пойти работать.
– Как хочешь. Кофе я сварю попозже.
Они молча сидели перед телевизором. Когда началась реклама, Карлос Родо заметил как бы между прочим:
– Инес сказала мне, что вы уже несколько дней не ходите в парк.
– Да, в последние дни мы туда не ходим. Из-за одного типа. Бездельника, который садится с нами и болтает без умолку.
– Он вам мешает?
– Нет, он просто противный. На следующей неделе сходим посмотрим: может быть, ему надоело и он перестал приходить.
Они еще немного помолчали, потом Карлос Родо неуверенным тоном спросил:
– Ты себя в последнее время лучше чувствуешь?
Спицы в руках Лауры замелькали быстрее. Несколько секунд она, глядя на экран, внимательно слушала рекламу и только после этого ответила:
– Я меньше нервничаю. Думаю, это бесконечные домашние дела виноваты – отнимают слишком много сил. Не беспокойся, все пройдет. А как твои дела продвигаются?
– Хорошо. Уже почти окончательно решено, что эту должность займу я. Придется немного побороться, из-за того что я не чиновник. Поэтому мне так важно поскорее закончить доклад и утереть нос одному советнику, который пытается пропихнуть на это место своего друга.
– Тебя ведь тоже пропихивают друзья? Это и называется политикой.
– Ты не совсем права. Дело в том, что у нас есть проект. Очень прогрессивный, тщательно продуманный, составленный в том же духе, что и проекты, уже давно и с успехом действующие в других странах. Мы здесь отстали от остальных лет на сто.
– И ты будешь зарабатывать больше, чем зарабатываешь сейчас?
– Оклад будет не намного больше. Но у меня будет больше частных пациентов, и я смогу направлять их к своим коллегам.
– А они будут тебе очень обязаны?
– Разумеется. Но все же эта должность – только трамплин. Я мечу в министерство.
Лаура подняла глаза от вязанья и улыбнулась:
– Хочешь стать министром?
Карлос Родо, тоже улыбнувшись, снисходительно ответил:
– Я достаточно хорошо для этого подготовлен. Мне почти сорок, а это время собирать плоды двадцати лет напряженной учебы и изнурительной работы. Есть теория, согласно которой человек, занявший высокую должность в возрасте примерно сорока лет, потом всю жизнь будет занимать руководящие посты. Поэтому, если я не добьюсь ничего сейчас, я не добьюсь ничего никогда.
– Ты добьешься, – снова опустила глаза Лаура. – У тебя сильная воля и хорошие связи.
– Добьюсь, если мне удастся немного успокоиться. – Голос Карлоса Родо дрогнул при этих словах.
– Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.
– Как ты смотришь на то, чтобы завести еще одного ребенка? – Сейчас голос Карлоса Родо звучал более уверенно.
– Не торопи события, Карлос, – остановила она.
Реклама кончилась. На экране снова замелькали кадры фильма. Он был черно-белый, и Лаура подумала, что, когда привыкаешь к цветному изображению, черно-белые фильмы кажутся схематичными.
Карлос Родо еще несколько минут посидел рядом с ней на диване, потом поднялся с видом человека, который собирается приступить к тяжелой физической работе. Он казался повеселевшим, и глаза его светились решимостью.
– Ну что ж, – произнес он, – пойду поработаю.
– В следующую рекламную паузу принесу тебе кофе, – ответила Лаура, не глядя на мужа. – Положу побольше сахара: сахар полезен при умственной работе.
Когда дверь за мужем закрылась, Лаура бросила вязанье в корзинку, уменьшила звук телевизора и подошла к телефону. Она набрала номер Хулио.
– Привет, Хулио, это я, Лаура, – произнесла она, когда ей ответил голос на другом конце провода.
– Привет, Лаура. Я чувствовал, что ты сейчас позвонишь.
– Как ты себя чувствуешь? Лучше, чем вчера?
– Вчера у меня выдался трудный день. Похмельем мучился. Но сейчас все в порядке. Послушай, Лаура, – Хулио заговорил быстро, путаясь в словах, – не знаю, что тому виной – то ли возраст, то ли весна, но я весь горю… я сегодня дважды мастурбировал… я могу думать только о тебе, все, что я ни делаю и ни говорю, ведет к тебе.
– Молчи! Молчи. У меня сердце готово разорваться. Нужно потерпеть. Ты не чувствуешь, что приближается решительный час?
Хулио немного помолчал. Потом заговорил снова:
– Да, меня уже несколько дней не покидает предчувствие. Словно кто-то подает мне знак. Я вижу все в другом свете. Лаура, вчера я был пьян, но сегодня я почти не пил, только немного виски, и я по-прежнему уверен, что хочу жить с тобой.
– Не хочешь стареть один, так ведь? – задала она провокационный вопрос, и Хулио, даже не видя ее, догадался, что она улыбается. – А что ты сейчас делаешь?
– Смотрю по телевизору фильм Хичкока. А когда он закончится, сяду писать. Я пишу роман.
