– Да не скажем, что ты… – виновато протянула Дигна. – Честное слово!
– А брат у нее – сволочь и мерзавец! – выпалил Морис.
Фраза прозвучала хоть и твердо, как ему хотелось, но в то же время излишне торжественно – словно сакраментальное «Елочка, зажгись!».
– Морис, ты чего? – чуть отодвинувшись, поинтересовалась Дигна. – Перегрелся?
В дверном проеме появилась Бланка и Марсия, позади маячил охранник.
– Я не знала, что у Белинды есть брат, – светски-холодным тоном произнесла Софья, в первый момент ошарашенная выкриком Мориса. – Что ты против него имеешь?
– Я говорю о брате Ольги Лагайм, он подлец, потому что предал Веронику Ло! Он должен был на ней жениться, а вместо этого разыграл какое-то похищение и потом свалил все на террористов! – Мориса понесло, давно уже перебродившее нервное напряжение, мучившее его с тех пор, как началась морока с Комнатами, наконец-то нашло выход. – И не оказалось рядом ни одного нормального парня, чтобы с ним за это разобраться! Такую девушку перед всеми опозорил, а потом женился на какой-то неизвестной девчонке с косичкой-огрызком и перед Вероникой даже не извинился!
– Замолчи! – крикнула Марсия, выскочив вперед и сжав кулачки.
– Морис… – выдохнула сквозь зубы Софья, глядя на него такими страшными глазами, точно он публично снял штаны, или матерно обругал правительство в присутствии блюстителей порядка, или совершил что-нибудь еще такое же эпатажное.
– Я говорю, как есть! – Он слегка растерялся от их реакции, но его все еще несло. – Если какой-то подлец так поступает с такой девушкой, как Вероника Ло, и все молчат – это даже не знаю, как называется!
– Неправда! – снова крикнула Марсия, на ее маленьком личике выступили красные пятна. – Мой папа всегда любил маму, и у моей мамы косичка – не огрызок, у нее красивые волосы!
– При чем тут твои родители? – опешил Морис. – Я же…
Но девочку уже заслонил Чеус, неожиданно оказавшийся перед ним на расстоянии шага. Сгреб за грудки.
– Вы чего?..
– Хотел разбираться, так пошли.
Смуглое лицо гинтийца оставалось непроницаемым, и голос звучал невыразительно, глуховато.
Мориса потащили к двери. Марсия с решительным видом пошла следом, девушки выглядели перепуганными.
– Не беспокойтесь, – бросил Чеус. – Леди Марсия, пожалуйста, оставайтесь здесь. Это моя работа.
Девочка остановилась. Официальное обращение охранника сбило ее с толку.
После залитой солнцем террасы коридор показался задыхающемуся Морису совсем темным.
«Этот тип свернет мне шею, как цыпленку!»
Когда они ушли, Марсия разревелась.
– Успокойся… – растерянно попросила Бланка, подозревая, что это, конечно же, она во всем виновата.
Определенно виновата, хотя бы потому, что пришла сюда в компании Мориса.
– Он не знает, а говорит! – девочка сердито всхлипнула. – Бланка, пойдем, я тебе расскажу…
Потянула ее за руку. Песчаная дорожка, обсаженная розовыми и чайными розами, привела к хрустальному куполу, под которым прятался бассейн с мозаичными рыбами на дне. На неподвижной зеленоватой воде светилась россыпь бликов, и это сонное водно-хрустальное царство, пронизанное приглушенным солнцем, ненавязчиво убаюкивало, затягивало в полуденную дрему.
«Как будто я в какую-то Страну Чудес попала, – подумала Бланка, усаживаясь рядом с Марсией на низкую скамеечку у стены. – Начиная с того дня, как связалась с этим бестолковым Морисом».
– Вероника все наврала, – шмыгнув носом, заговорила девочка. – Мой папа никогда не собирался на ней жениться. Она глупая и злая, а моя мама – самая красивая, и папа сразу в нее влюбился. Когда они в первый раз встретились, мама была еще маленькая, а папа был совсем молодой, но уже не маленький, и работал в полиции. У мамы тогда родители умерли, и ее отдали в приют, а папа ее оттуда забрал с собой. Это был плохой приют, маму там били.
– На Незе ведь запрещено бить детей!
– Так это было на Манокаре, а папа отвез маму на Нез к тете Оле. Он еще тогда решил, что женится на ней, когда она вырастет, и никакая Вероника была ему не нужна. Мамину бабушку, мою прабабушку Марчену, они потом тоже забрали к себе. Она уже очень старенькая, вместе с нами живет. Она вначале боялась, что папа плохой, раз маму неизвестно куда увез, на другую планету, а потом увидела, что он хороший. И папа ждал, когда мама станет большая, чтобы пожениться, и никогда не был Вероникиным женихом. Мы один раз на Празднике Цветов ее встретили, папы с нами не было, она подошла к нам и стала кричать, а Чеус ее от мамы оттолкнул, и она упала в кресло. На Чеуса тогда напали Вероникины охранники, трое на одного, хотя это нечестно, и потом их увезли в больницу, а мы с мамой и Чеусом пошли домой.
Марсия уже почти успокоилась. Она сидела, прижавшись к Бланке теплым комочком, и было немного щекотно от ее пушистых рыжих волос. Когда она умолкла, Бланка ощутила особенную тишину этого места – водяную, обволакивающую.
За прозрачной стеной по другую сторону бассейна громоздились заросли алоэ – угрожающе напирая мясистыми листьями, они пытались проломить стекло, но это противостояние протекало беззвучно, и все застыло в осязаемо густом солнечном мареве.
– У Мориса от жары ум за разум зашел, – сказала Бланка.
– А ты придешь еще? – Отбросив с лица локоны, девочка требовательно посмотрела на нее снизу вверх. – Если он обидится, хотя сам виноват, ты не должна из-за него тоже не приходить!
– Приду.
Стены обшиты лакированными досками. На полу расползлись по мелкой белой плитке солнечные пятна. Густой золотой свет льется сверху, сквозь полукруглые окошки под потолком. Пустующая кладовка для роботов.
Морис подумал, что с кафеля и лака недолго будет смыть кровь, и от этой мысли ему стало муторно.
– Ты не стоишь ногтя того человека, о котором сейчас говорил, – негромко произнес Чеус, притиснув его к стене.
Быть битым не хотелось, но отступать и лебезить тоже не хотелось. Ага, признать свое поражение, предать свою любовь к Веронике Ло – и тебя, может быть, отпустят, не покалечив… Такой вариант вызывал у Мориса яростный протест, но в то же время противник его пугал, в этом непонятном мрачноватом гинтийце сквозило что-то смертельно опасное.
«Он не раз убивал людей», – догадался Морис.
– Вы, наверное, не знаете, в чем суть. Вероника Ло, известная топ-модель, была невестой Лагайма, а он ее бросил ни с того ни с сего, порядочные парни так не делают.
Он не пошел на попятную, продолжал отстаивать Вероникину честь, но тон был извиняющийся, как будто его тело, не желавшее получить взбучку, приняло более практичное решение, чем сам Морис, и старалось хотя бы звучанием голоса задобрить сильного противника.
– Еще разыграл какой-то спектакль с якобы похищением, чтобы ее обмануть! Так нельзя – или вы не согласны? Вероника во многих интервью об этом говорила, и я говорю то, что знаю.
