Рита с волнением наблюдала, как он их снимает.
Полностью раздетый, если не считать трикотажных плавок, Винс шагнул к ней — высокий, мускулистый, источающий непередаваемо мужское очарование.
И еще он был возбужден — скрыть этот факт ему не удалось бы при всем желании.
Когда Винс взял Риту за руку, та испуганно втянула голову в плечи. Однако он неожиданно повел ее прочь из спальни, в ванную. Там он включил душ, и ванная наполнилась грохотом падающей воды. Струи били не только сверху, но также и с боков, из встроенных в стенки кабинки решетчатых насадок.
Все дальнейшее Рита наблюдала словно со стороны. Винс приблизился к ней с совершенно очевидными намерениями. Расстегнув молнию на ее платье, он стянул его и бросил на столик. Затем то же самое проделал с колготками и трусиками, оставив Риту обнаженной.
Потом он снял трусы с себя и, встав под душ, увлек Риту за собой, под теплые струи.
Несколько секунд Винс просто обнимал Риту, стоя вместе с ней под потоками воды. Затем наклонился к ее уху.
— Здесь мы можем поговорить. Вода заглушит голоса. С таким шумом можно не опасаться никаких микрофонов. Нам нужно кое-что обсудить.
Боже правый! — подумала Рита. Он еле сдерживает желание, но прежде всего думает о деле. Что ж, если Винс способен на это, значит, и я тоже.
— Да, — сказала она. — Ты думаешь, что микрофоны есть даже здесь?
— Скорее всего. Хорошо еще, если сюда не сунули камеру.
Рита зажмурилась, отгоняя мысль о том, что сейчас кто-то наблюдает за ними. Несколько мгновений, проведенных голой до пояса перед охранниками, были ужасны сами по себе. А здесь, в ванной, на ней вообще не было ничего. Подумав об этом, Рита плотнее прижалась к Винсу, что оказалось ошибкой, по крайней мере на физическом уровне.
Однако она не смогла отстраниться. И перестала анализировать методы и поступки Винса. С ее губ слетел легкий стон. Но он был единственным. Потом Рита взяла себя в руки.
— Не ожидала, что все так будет.
— Я сам в растерянности. Мне казалось, что я готов ко всему, — заметил он, добавив в конце ругательство. — Прости, дорогая. — Он скользнул губами по ее мокрой щеке. Потом нашел чувствительное место за ухом.
Рита на миг оцепенела, но через мгновение спросила:
— За что ты извиняешься?
— За то, что втянул тебя в это. — Он скрипнул зубами. — И что позволил охранниками глазеть на твою грудь.
Его слова так сильно тронули ее, что она даже удивилась. Казалось, сказанное проникло в самые отдаленные уголки души. До последней минуты Рита злилась на Винса, но сейчас прижалась лбом к его плечу, отчаянно желая невозможного — целиком раствориться в нем.
— Я понимаю, зачем ты это сделал, — произнесла она едва слышно. — Что же касается остального... то ты никуда меня не втягивал. Я сама настояла на своей поездке сюда, потому что это было правильно. И остается таковым до сих пор.
— Нет.
— Ты считаешь, что я не справляюсь с работой?
Винс скользнул рукой по ее обнаженной спине, затем двинулся ниже. В следующую секунду его ладонь легла на ягодицы. Риту мгновенно бросило в жар, и она ничего не могла с этим поделать, хотя понимала, что им еще многое нужно сказать друг другу.
— Напротив, ты просто отлично со всем справляешься, — сдавленно возразил он. — Никто не сделал бы этого лучше. Вот только одна беда: Рэддинг положил на тебя глаз!
Рита кивнула, ощущая щекой его мокрую кожу, и постаралась ответить, хотя в ней сейчас бушевала буря эмоций.
— Салон красоты... Я не могла рассказать тебе раньше, но одна из тамошних работниц, Ма-рика, как-то странно себя вела. И, кажется, я начинаю понимать почему.
Сэвидж продолжал ласкать спину Риты, от его прикосновений по всему ее телу распространялись волны тепла.
— Меня сразу удивило, что едва я назвала в салоне свое имя, как одна маникюрша сразу подскочила ко мне. Разумеется, я опасалась спрашивать о чем-то напрямую, поэтому завела пустую беседу. Сдается мне, Марика видела Синти, но боится сказать. Возможно, ей даже известно, где держат дочку Стейнхарта.
— Понятно.
Рита подняла лицо, коснулась губами щеки Винса, и ее сразу покорило восхитительное покалывание, создаваемое отросшими за день волосками.
Несколько мгновений оба молчали. Потом она вспомнила еще кое о чем.
— Кстати, о Чаке Роузе. Сегодня он не впервые обратил на нас внимание. Все началось еще в аэропорту.
— Да.
— Думаешь, Рэддинг солгал нам насчет этого субчика?
— Зачем ему это?
— Ну, не знаю... — протянула Рита и сделала то, от чего ее не удержала бы сейчас никакая сила на свете, — погладила ладонью широкую грудь Винса.
Тот не остался безучастным. Рита поняла, что еще пара минут — и разговор о делах будет забыт.
— Что мы делаем? — произнесла она, стараясь вновь сосредоточиться на обсуждаемой проблеме.
— Ведем расследование, — хрипло ответил он. — Реализуем разработанный в Нью-Йорке план. Ищем место, где можно без помех обменяться информацией. Нужно найти еще какой-нибудь уголок, кроме этого проклятого душа, потому что здесь...
Фраза осталась незаконченной. Винс с мучительной медлительностью потерся о Риту всем телом. Она почувствовала, как твердая мужская плоть прошлась по ее животу.
Она из последних сил ухватилась за остатки здравомыслия, однако они улетучились, стоило ему вновь стиснуть ее ягодицы. Вероятно, перед этим он успел взять мыло, находившееся за спиной Риты, потому что его ладони были скользкими. Они двигались по коже Риты с легкостью языков пламени, лижущих гладкое стекло. Он ласкал Риту точно так же, как это делал актер в фильме, который они видели в самолете.
— Боже ты мой!.. — только и смогла выговорить Рита, когда скользкая рука проникла между ее ног.
А когда он немного отклонил корпус Риты назад, чтобы удобнее было наносить пену на ее упругую грудь, то в ответ услыхал полный страсти стон.
Желание близости с Винсом возникло у Риты еще в штаб-квартире Стейнхарта, почти сразу же, как он покинул постель. Позже оно отошло на задний план, но осталось с ней. Сегодняшняя ночь всколыхнула его с небывалой силой.
Сейчас страсть пульсировала в ее жилах бесконечным ритмом туземных барабанов, словно разносясь с током крови и достигая не только мозга, но и каждой клеточки тела.
Тем временем Винс принялся играть с ее отвердевшими сосками. Сочетание мыльного скольжения и действий умелых пальцев привело ее в почти исступленное состояние.
Он плавно и легко поглаживал ладонями каждую грудь, время от времени дразня уплотнившиеся соски большими пальцами, и на—
