Кью, оба. Они заслуживают своего счастья.
Так почему же мое сердце так сильно болит? Почему у меня нет такого же счастья? Я хочу прорваться через магазин и составить реестр, как это делает женщина прямо сейчас, бродя по магазинам со своим мужем, или бойфрендом, или кем угодно еще, целясь из своего маленького сканерного пистолета в одну вещь за другой, пока они светятся от радости. Я их ненавижу.
— Эй. Ты в порядке? — Аспен касается рукой моей спины, наклоняясь, как будто она обеспокоена. — Прости. После всего, через что ты проходишь, тебе не обязательно слышать о моем…
— Нет, нет. Даже не думай так, — настаиваю я. — Я не собираюсь быть одним из тех людей, которые никому не позволяют быть счастливыми рядом с ними. И Рену станет лучше. Все будет хорошо.
Так почему же именно тогда мой голос сорвался? Почему это звучит так, словно я вот-вот заплачу? Наверное, гормоны.
— Знаешь, это нормально, что ты не в порядке, — шепчет она, в то время как ее рука совершает круги по моей спине. — Никто не собирается тебя осуждать. Ты была такой сильной. Иногда нужно относиться к себе полегче и не ожидать так многого после того, как ты прошла через что-то трудное.
— Я знаю. Ты права. Хотя, на самом деле. Со мной все будет в порядке.
— Скажи это слезинке, которая только что скатилась по твоей щеке. — Она притягивает меня в объятия, что немного неловко сейчас, когда она стала такой большой, но я ценю этот жест.
— А еще я чувствую себя полной дурой из-за того, что испортила тебе настроение. — Проводя рукой под глазами, я бормочу: — Предполагается, что это касается тебя, а не меня.
Она щелкает языком и закатывает глаза, как только отпускает меня.
— Пожалуйста. Я не какой-нибудь бессердечный монстр. Ты, очевидно, проходишь через это. Я хочу быть здесь ради тебя.
Она тоже. Не важно, через что ей пришлось пройти, она всегда любящая и добрая. Легко понять, почему Квинтон влюбился в нее.
Могу ли я доверять ей? Она никогда не давала мне никаких причин не доверять, но я никогда не рассказывала ей ничего настолько важного. В чем-то подобном есть много последствий.
— Я должна тебе кое-что сказать. — Сейчас мое сердце бешено колотится, и я почти уверена, что меня сейчас стошнит, но в то же время я не хочу останавливаться. Я хочу сказать ей. Я не могу пройти через все это в одиночку.
— Ты можешь рассказать мне все, что угодно. — Я замечаю, как она оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто из охранников не подошел ближе.
— Я думаю… Думаю, что, возможно, беременна.
Ее глаза широко распахиваются, а рот приоткрывается, прежде чем она успевает опомниться.
— О. Вау. Правда? Это… здорово? — Она морщится, стискивая зубы. — Прости. Я не знаю, что ты чувствуешь по этому поводу. Что ты чувствуешь по этому поводу? Я должна была спросить об этом в первую очередь.
— Все в порядке. Я… Я имею в виду, я хочу быть счастливой, но…
— Я понимаю. Поверь мне. — Она прикусывает губу, и в ее глазах появляется беспокойство, когда она изучает мое лицо. — Твой отец и твой брат будут испытывать по этому поводу довольно сильные чувства.
— Знаю, знаю. — Я закатываю глаза и разочарованно вздыхаю. — Именно поэтому я еще ничего не сказала.
— На каком ты сроке? Ты знаешь?
— На самом деле нет. Я только знаю, что у меня задержка. Она началась уже в хижине, прежде чем я вернулась домой. И Рен не предохранялся, так что… — Я могу только пожать плечами, поскольку это кажется мне довольно очевидным.
Я почти слышу, как план складывается в ее голове, в то время как выражение решимости ожесточает черты ее лица.
— Хорошо. Вот что мы собираемся сделать. — Если уж на то пошло, я рада передать бразды правления кому-то другому, так что в кои-то веки мне не придется думать о чем-то одной. — Мы попросим водителя отвезти нас в аптеку, чтобы ты могла сделать тест и убедиться. Я имею в виду, тебе нужно начать принимать витамины и все такое. Чем раньше, тем лучше. Мы же не хотим больше терять время, верно?
Теперь я так рада, что рассказала ей. Она может позволить себе роскошь видеть все это со стороны, так что она может мыслить яснее, чем я.
— Я в твоих руках.
— Предоставь это мне. — Несмотря на то, что мы ничего не купили, она берет меня под руку и выводит из магазина, а охранники следуют за нами по пятам. Как только мы садимся в машину, она говорит: — Отвези нас, пожалуйста, в ближайшую аптеку.
Он смотрит на нас в зеркало заднего вида.
— Это не было запланировано.
— Ну, знаешь, иногда женские проблемы не планируются заранее. — Каким-то образом ей удается сохранять невозмутимое выражение лица, пока он краснеет в зеркале заднего вида, прежде чем завести двигатель.
Как оказалось, ближайший магазин находится всего в нескольких кварталах отсюда. Она заходит со мной, но телохранители остаются снаружи — оказывается, даже большие и крепкие телохранители не хотят быть рядом, когда упоминаются женские проблемы. Я бы рассмеялась, если бы была на это способна. Прямо сейчас я немного нервничаю. Я чувствую, что на меня направлен луч прожектора, когда мы идем по проходу и останавливаемся перед полкой, полной различных тестов.
— Какой из них мне вообще выбрать? — Я не могу перестать оглядываться по сторонам, ожидая, что кто-нибудь нас обнаружит.
— Вот. Здесь по-простому будет написано, беременна ты или нет. — Она сует коробку мне в руки, и мы подходим к кассе, где у меня все время трясутся ноги, и я едва успеваю совершить всю транзакцию.
— Я так нервничаю, — шепчу я, глядя на входную дверь, ожидая, что один из охранников придет искать нас. — А что, если они захотят посмотреть, что я купила?
Аспен вздрагивает, затем оглядывается.
— Там сзади есть туалет, — шепчет она, таща меня в том направлении, вместо того чтобы направиться к выходу. — Давай. Предполагается, что процесс займет всего три минуты.
Не могу поверить, что я это делаю. Пробираюсь в общественный туалет, мочусь на палочку, а потом жду, кажется, целую вечность. Три минуты никогда не тянулись так долго. Аспен ждет меня снаружи, и под дверью я вижу, как ее тень мечется взад-вперед, когда она ходит. Я всегда хотела иметь сестру. Пока что она самая крутая, кого я только могла себе представить. Я ни за что не смогла бы пройти через это без
