залаял, а избушка дернулась, намереваясь вскочить ко мне навстречу. Два десятка дружинников, дежуривших рядом с ними, тут же ощетинились копьями.
— А ну! — крикнул один из них, — Смирно сидеть!
— Это будет моя гарантия, — промурлыкала царица мне на ухо, — решишь обмануть — пощады не жди. А теперь всё, свидание окончено.
Подхватив под меня локоток, Мирослава направилась прочь со двора. Вывернувшись из ее хватки, я напоследок обернулась в сторону друзей.
— Я вернусь за вами, обещаю!
— Какие нежности, — откликнулась царица.
— Замолчи уж! И без тебя тошно.
Эта гадюка в ответ лишь рассмеялась звонким как колокольчики на ветру голосом. Пора было выдвигаться в дорогу.
Пора-то пора, а вот куда — большой вопрос. Его-то я и задала богатырям.
— Поздно обычной старушкой прикидываться, — с презрением изрек Добрыня. — Уж тебе ли не знать, что для того, чтобы попасть в Кощеево царство, нужно пересечь Калинов мост, что на реке Смородине. А как до него быстрее добраться, тебе должно быть ведомо.
— Проще всего было бы порталом магическим, — пробормотала я. — Знаете, где такие?
— Надеялись, что ты подскажешь, — недобро усмехнулся Илья Муромец.
— Я знаю только один способ путешествия между мирами. Грибов надо наесться. Но тут гарантии никакой, куда закинет.
— Слыхал я про грибы, — почесал бороду Илья. — Дюже поганый способ.
— Ну, значит, воспользуемся старым дедовским, надежным, — Добрыня мотнул головой в сторону, где возле березы паслись два богатырских коня.
— Что-то я не вижу ни повозки, ни телеги, а на лошадях верхом я не ездила.
— С ума, что ли, старуха, спятила? — возмутился Илья. — Как можно богатырского коня в телегу запрячь?!
— А что же мне пешком за вами бежать?
— К хвосту привяжем, — мрачно пообещал Добрыня.
— А еще Добрыней зовут, — вздохнула я. — Добром тут и не пахнет.
— Разве ж зло наказать — не доброе дело? — спросил он, прожигая меня глазами.
— Успеем еще, друже, — остудил его пыл Илья.
Это настораживало. Пока я буду помогать искать Кощея, они меня не убьют. А вот потом могут отыграться за смерть товарища. И попробуй докажи им, что я не я, и хата не моя.
— Поедешь на моем коне, — это Илья уже мне сказал.
Кони конечно у богатырей были впечатляющие. Высокие, мускулистые, с пышными гривами и хвостами, с богато украшенными сбруями. За седлами были привязаны мешки с провиантом. Пока я раздумывала, как на коня взобраться, Илья ловко вскочил в седло, и схватил меня за шкирку, как котенка. Я и пикнуть не успела, как очутилась наверху.
Илья пришпорил коня, и тот помчался так, что ветер засвистел в ушах. Я сжалась в комок, вцепилась как клещ в конскую гриву, глаза зажмурила. Страшно. Упадешь — костей не соберешь. А Илья знай себе посмеивается:
— Неужто испугалась, нечисть лесная?
— Повежливее с бабушкой, — пристыдила его я.
— Видно, Алеша слишком вежливым с тобой был. За что и поплатился.
— Между прочим, его череп у нас на почетном месте стоит. И пыль с него мы регулярно протираем, — как всегда нашел время вставить свое веское слово Баюн.
Я повернулась к Илье и крикнула, чтоб уж наверняка услышал:
— Исправилась я! На путь добра встала.
— С чего бы это? — недоверчиво хмыкнул Илья.
— Кризис среднего возраста, переоценка ценностей. И вообще нужно уметь прощать и давать человеку второй шанс.
— То есть нам нужно отпустить тебя с миром? А потом ты опять ценности переоценишь и пакостить начнешь?
— То есть вы меня отпускать не планируете? — поймала его на слове.
Илья промолчал.
Совесть, что ли, соврать не позволила?
Ну да ладно, сейчас главное Софку из лап Кощея вырвать, а потом можно и о собственном спасении подумать.
Скакали мы долго. Внутренняя часть бедер аж горела, задницу не чувствовала, спина отваливалась. Сидеть было невозможно. Я и так и эдак ерзала, чтобы найти более удобную позу:
— Ты мощами своими не притирайся, не то не сдержусь, — прорычал Илья.
— Охальник! На старушкину честь покуситься решил! Еще и богатырь!
— Тьфу, старая кошелка! О чем думаешь? Нервируешь меня просто. Думаю, может, стоит тебя через седло перекинуть да веревками привязать?
Такая перспектива мне вообще не нравилась.
— Привал бы устроить, отдохнуть, не могу я больше, — взмолилась я. — Вы выносливые, к трудностям походов приученные, а я женщина слабая. Меня беречь надо.
— Хорошая идея, Илюша. Перекинь ее через седло. Только выруби для начала, чтоб припасы съестные не пожрала, — предложил Добрыня.
— Не надо меня вырубать! — всполошилась я. — И так память плохая. А то вообще позабуду все заклинания, и в Царство Кощеево не попадете.
— И то верно, — согласился со мной Илья. — Привал. Савраска, стой!
Конь встал как вкопанный, богатырь спрыгнул на землю и меня стащил. Ноги меня не держали, я рухнула на траву, и как червяк, отползла в сторону, чтоб Савраска ненароком не затоптал копытами.
Добрыня тоже спешился, отпустил своего жеребца пастись, а сам отправился в ближайший лесок. Понятное дело, долго ехали. Приперло. И видно сильно. Уже и солнышко к закату клонилось, а его все не было. Я даже вздремнуть успела.
Когда он наконец появился, на его плече болтались две утки. Илья тем временем тоже без дела не сидел, развел костер, принес котелок воды.
Надо же! И не побоялся меня оставить одну. Вдруг бы сбежала. Встав, я поняла, что далеко я не ушла бы при всем желании. Мою тощую щиколотку плотно обхватывала толстая веревка, завязанная на какой-то хитрый узел. Другой конец веревки крепился к раките, росшей неподалеку.
Самое главное в нашей дружной команде — доверие.
Добрыня, подойдя к костру, глубоко вздохнул:
— Ох, умаялся я, Илюша, и проголодался, — зыркнул на меня и швырнул мне под ноги добычу. — Ощипай!
От его приказного тона я опешила, присела и с ужасом уставилась на тушки. Фу! Перья! В некоторых местах они слиплись от крови.
Я брезгливо поморщилась. Нет уж. Сам убил, сам щипай. Можешь даже сам съесть. Чай за сутки, от голода не умру.
— Оглохла, что ли, трухлявая? — взревел Добрыня.
— Я вот думала, не ослышалась ли. Я ваш проводник в мир мертвых, ваша единственная надежда, и вы меня утку щипать заставляете? Вам бы на руках меня носить да пылинки с меня сдувать, иначе не видать вам царства Кощеева как своих ушей! — змеей прошипела я.
Баюн, все это время сидевший в сумке и умело изображавший неудачное творение таксидермиста, нервно дернулся.
Илья, видя, что назревает нешуточный конфликт, подошел ко мне и поднял уток с земли.
— Я ощипаю, Добрынь. Спать иди. Разбужу, как похлебка будет готова.
Илья справился с дичью быстро,
