Враги умолкли – слава богу, Друзья ушли – счастливый путь. Осталась жизнь, но понемногу И с ней управлюсь как-нибудь. Затишье душу мне тревожит, Пою, чтоб слышать звук живой, А под него еще, быть может, Проснется кто-нибудь другой.
(«Одиночество», 60-е гг.)
Ну а пока, хоть ненадолго, но судьба на какое-то время поворачивается к Ершову светлой стороной. В 1857 году он становится начальником дирекции училищ Тобольской губернии. Однако повезло скорее не ему, а образованию большого Сибирского края. Он много ездит по губернии, вынужден развязывать узлы противоречий между отдельными гимназиями и чиновниками в городах, тратить на всё это и так пошатнувшееся здоровье. И в то же время именно при нём и при его активном участии были открыты первые женские школы, пополнены фонды библиотек, отремонтированы старые и построены новые школы и гимназии. Конечно, всё это при поддержке нового губернатора – Арцимовича Виктора Антоновича, который искренно уважал Петра Павловича и не раз говорил о его заслугах перед обществом. Он же поддержал поэта в его желании снова навестить Северную столицу, встретиться со старыми друзьями, пройтись по издательствам.
И вот долгожданный Петербург. Но ожидаемой радости эта поездка не принесла. Надеялся увидеть университетских и литературных друзей, но, как водится после большой разлуки («иных уж нет, а те далече»), шумный, суетливый город уже не вызывал у Петра Павловича былого восторга. «Отвыкнув от многолюдства, я с каким-то невольным удивлением гляжу на эти толпы, которые снуют взад и вперед по всем улицам, особенно по Невскому проспекту», – признаётся он в письме жене.
Исполнив все дела по командировке, он возвращается в Тобольск. С каждым годом ухудшается его здоровье, творческие силы то и дело изменяют ему, и в 1862 году Пётр Павлович уходит в отставку. И только через год благодаря бывшему своему ученику, известному химику Менделееву, начинает получать пенсию, которой всё равно не хватает на сносную жизнь. Но снова луч солнца: он узнаёт о постановке в столице балета Цезаря Пуни по сказке «Конёк-Горбунок». (В наше время широкой популярностью пользуется одноимённый балет современного композитора Родиона Щедрина.)
Судьба отмерила Петру Павловичу Ершову недолгий для творческого человека срок – всего пятьдесят с небольшим. Его друг, а также учитель, А.В. Никитенко, сказал об этом кратко и весомо: «Горе людям, которые осуждены жить в такую эпоху, когда всякое развитие душевных сил считается нарушением общественного порядка».
От себя скажу: судьба Петра Ершова – словно зеркало большинства творческих судеб в России того времени, да и не только. Просто не обо всех и не обо всём мы знаем. Но такие строки Поэта нет-нет да и напомнят об этом:
О, долго ль стенать мне под тягостным гнетом? Когда полечу я на светлый восток? О, дайте мне волю! Орлиным полетом Я солнца б коснулся и пламя возжег. Я б реял в зефире, я б мчался с грозою И крылья разливом зари позлатил; Я жадно б упился небесной росою И ниву богатою жатвой покрыл. Но если бесплодно страдальца моленье, Но если им чуждо желанье души, — Мой гений-хранитель, подай мне терпенье, Иль пламень небесный во мне потуши!
1835
Весь Тобольск осенью 1869-го провожал Ершова в последний путь. Особенно много было учащихся школ и гимназистов. На месте захоронения горожанами был установлен памятник с такой надписью: «Петр Павлович Ершов – автор сказки “Конек-Горбунок”». Чуть перефразируя слова писателя, можно сказать, что Конёк его снова скачет по всему русскому, и не только, царству. Счастливого ему пути!
Карающая лира Николая Некрасова
Не может сын глядеть спокойно На горе матери родной, Не будет гражданин достойный К отчизне холоден душой.
За этими строками – вся жизнь Николая Алексеевича Некрасова, который ещё в детстве узнал, что такое жить в постоянной нужде. Многодетная семья Алексея Сергеевича Некрасова едва сводила концы с концами, и глава семейства должен был служить исправником. В поездки свои по Ярославской губернии он брал иногда и детей, и будущий поэт уже тогда не раз наблюдал драматические, а то и трагические сцены жизни простого люда, причиной которых почти всегда была нищета. В те же годы он видел бурлаков, их непосильный труд. Эти впечатления после вылились в строки «гнева и печали» о судьбе русского народа, вынужденного всю жизнь тянуть лямку, чтобы сильные мира сего жили, ни о чём не беспокоясь.
Выдь на Волгу: чей стон раздается Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовется — То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля…
И после, определившись в 1839 году вопреки воле отца на филологический факультет университета (а не в дворянский полк), молодой Некрасов с лихвой хватил нужды и одиночества. Скитаясь по чужим углам, всё свободное время тратил на поиски заработка. Бывало, голодал целыми днями, поневоле освоил и петербургские трущобы. Так что ему не надо было изучать положение простого городского люда, он сам долгое время жил в тех же условиях. «Ровно
