вашем месте устроил засаду возле переправы, – посоветовал Менделеев, – мимо нее он с дружками в случае побега никак не проскочит.
– Точно, – согласился пристав, с этими словами он вышел, оставив Менделеевых одних.
Из соседней комнаты появилась заспанная Паша и поинтересовалась, где они были все это время. Мария Дмитриевна рассказала обо всем, но не сообщила о минутной ссоре с мужем во время прогулки, как и о встреченном ими беглеце, зная Пашину робость, велев ей побыстрей накрывать к ужину.
Глава шестнадцатая
…Прошло несколько дней, прежде чем Иван Павлович выбрался из дома и отправился в сторону базарной площади. Проходя мимо полицейского участка, он увидел на крыльце пристава Вахрушева и на ходу поклонился ему. Но тот поспешно догнал Менделеева и поспешил сообщить последние новости:
– А ведь вы оказались правы и разбойники эти действительно кинулись к переправе, где мои люди пытались их задержать, но те быстрёхонько где-то отыскали лодку и переправились на ту сторону, оставив моих молодцов с носом…
– Значит, им удалось скрыться? – спросил его Менделеев, испытывая с одной стороны облегчение, оттого что им с женой больше нечего бояться, а с другой – разочарование от неудачи полицейских сыщиков.
– Сами не ожидали, – развёл руками Вахрушев, – уж больно шустрый народ оказался казаки эти, не в пример нам.
– Не знаю, что и сказать, но может дальше где проявят себя. Им же и еда как-никак потребуется, и ночлег… Я бы на вашем месте направил кого по их следу, авось да отыщут тех беглецов.
– Уже сделано, – кивнул головой Вахрушев, – но я вот хотел вам передать просьбу моего начальника. Он просил зайти к нему, как у вас время позволит…
– Зачем это я ему понадобился? – удивился Иван Павлович.
– Не могу знать, – ответил пристав, – может, другая какая просьба имеется, а может, просто поговорить хотят, там у него и узнаете.
На этом они расстались, и озадаченный Иван Павлович не сразу припомнил, куда он хотел пойти, а потом, чуть постояв, повернул в сторону участка и спросил у дежурного, где он может найти местного начальника. Ему указали нужную дверь и велели ждать. Через некоторое время, он был приглашён в кабинет, где под большим портретом императора Александра Павловича, сидел в кресле человек лет сорока в полицейской форме со строгим лицом и модными бакенбардами, явно в подражание государю, обрамляющими его впалые щеки. Он с полуулыбкой поднялся навстречу вошедшему и протянул руку для пожатия, представившись:
– Полковник полицейской службы министерства внутренних дел Ольховский Себастьян Христофорович, – произнёс он чуть надтреснутым голосом и предложил Менделееву сесть в низенькое кресло; сам же он вернулся на своё место, позвякивая орденскими наградами разных степеней на ладно сидящем на нём мундире.
Его стол помещался на небольшом возвышении, отчего хозяин кабинета оказывался на голову выше любого посетителя, что уже создавало неуютную атмосферу и наводило очередного просителя на мысль о превосходстве начальствующего лица.
Кабинет его походил скорее на полковую казарму, чему способствовали висящие по стенам два конских седла для верховой езды, казачья нагайка, драгунская сабля в ножнах, пара пистолетов с пороховыми рожками; там же на вбитых в стену гвоздях были подвешены несколько новёхоньких подков, скребки для чистки коней, старые потёртые удила и стоящие в углу сапоги со шпорами. Здесь же помещалась и бадья с зерном, а рядом с ней лежали ручные кандалы и рыболовная сеть. Картину довершала разложенная на столе протертая на сгибах карта непонятно какой местности с разноцветными пометками на ней, поверх которой лежали негодные ружейные кремни, шомпол и подзорная труба с треснутыми линзами.
Перед самим полковником высилась стопка исписанных листов, придавленных кавказским кинжалом с костяной рукоятью. Там же рядом стоял бронзовый колокольчик, в который он тут же позвонил и в дверь заглянул стоявший ранее при входе караульный.
– Чаю гостю, – коротко скомандовал Ольховский.
Караульный скрылся и скоро вернулся обратно с дымящимся стаканом в руках и болезненной улыбкой на лице.
– У тебя, как погляжу, ума не хватило чай на поднос поставить, – обронил полковник и подал знак, чтоб тот вышел вон.
– Угощайтесь, Иван Павлович, благодарствую, что заглянули в мою обитель. Давно хотел с вами знакомство завести, а то в наших палестинах, хоть волком вой, порой не знаешь с кем словечком перекинуться.
– И я рад знакомству, – поддакнул Менделеев, – никак не думал, что могу полезным быть в ваших делах.
– Не стану скрывать, вы и впрямь оказались весьма полезны для нас. Не вы бы, то вряд ли сообразили, что мы за птицу словили. А он, вишь, казаком оказался. Он, шельма, наверняка и того бедолагу придушил, чтоб его документик покрасть. А после, земляков своих поджидал возле тюремного замка. Только вот мои люди, шалопаи, не приведи господи, взять их не смогли, за что примерное наказание по службе понесут.
– Как же тем казакам сбежать удалось? – задал давно мучавший его вопрос Иван Павлович.
– Как? Да очень просто: застращали одного из охранников, а тот и вывел их через ворота, будто бы на работу в город. А там их уже наш беглец поджидал. Моя бы воля, половину полицейских и стражников разогнал и гусей пасти отправил. Только вот, где новых взять, никто подсказать не может. Не желает народ в полицию идти служить! Более того, сторонятся полицейских моих, словно они злодеи какие.
Иной раз даже во двор не пустят, ещё и собак на них науськивают. Вот я раньше в кавалерии служил, эскадроном командовал, в польском походе участвовал, Варшаву брал. Так я вам скажу, поляки на что не любили нас, русских, и того сроду не скрывали, но на постой пускали охотно, иные и денег не требовали. А тут иногда в поездке ночь в дороге застанет, постучишься в одну избу – молчок. В другую, в третью, плюнешь, и айда, по старой армейской привычке, у костра ночевать…
– Неужели до этого доходит, что дверь не откроют? – поразился его рассказу Менделеев.
– Истинный бог, правду говорю. Не любят нашего брата и ни за что злодея или убивцу какого не выдадут. Ох, видать, мало их пороли в своё время…
– Да уж, народец особый тут проживает, не сравнить с нашими российскими мужиками. Те всегда услужить готовы, к приезжим приветливы, дорогу тебе покажут ещё и за стол пригласят отобедать. А в Сибири, правду говорите, иной раз и слова доброго не услышишь: молчат и глядят волком, словно ты их грабить пришёл.
– Так оно и есть. Сроду к нам в полицию не обратятся, коль у них что
