стоило невероятных усилий, чтобы устоять на ногах.
Я вцепилась в его предплечья.
– И ты поверь, – тихо сказала я. – Лучше нам к этой теме не возвращаться.
– Поговори со мной, Лив, – попросил он, зарываясь носом в мои волосы. От его теплого дыхания я вся покрылась мурашками размером с кулак. – Или хотя бы выслушай.
– Нет, – сказала я, отстраняясь, и, не удержавшись, приложила ладонь к его щеке, которая покраснела от пощечины. – Прости.
В последнее слово я вложила все свое сожаление, которое испытывала в эту минуту. За пощечину, за ложь, за все.
От моего прикосновения Хаким на миг прикрыл глаза, а когда вновь посмотрел на меня, еще сильнее нахмурился, но выпустил из своей хватки. Я как ошпаренная выбежала из комнаты, боясь передумать в последний момент.
Вернувшись к себе, закрыла дверь и медленно сползла по ней на пол, едва сдерживая слезы.
Я не справлялась. Все происходило слишком быстро: поездка, странные сны, Марк, озеро, Лилли, другой мир, чертово зеркало, требующее моей смерти… И это лишь вершина айсберга.
Вся моя жизнь, все, что я знала, могло оказаться ложью: мир, родители и даже внешность. Если получится уложить все в голове и не сойти при этом с ума, буду считать это своей личной победой.
Сейчас я должна сосредоточиться на том, чтобы найти загадочного кукловода, который перевернул всю мою жизнь, но Хаким…
Я чувствовала физическую потребность в нем.
Словно гигантский магнит, он притягивал меня к себе, а я не могла и не хотела этому сопротивляться.
«Этот разговор не закончен, Лив».
Эти слова, как и его голос, въелись в мое сознание.
Мне хотелось вернуться в комнату напротив и рассказать обо всех страхах и волнениях. Объяснить ему.
Но из обрывков разговоров, рассказов Брайса и моих наблюдений я знала, что Хаким никогда не позволял обстоятельствам диктовать свои условия. И я была уверена, что могу заранее предсказать каждое из слов, которыми он отмахнется от тех моих снов, в которых погибает.
Именно поэтому нужно молчать. Если дать Хакиму возможность развеять мои страхи, то назад дороги не будет: я поверю ему, и это может стать началом конца.
Хотя… может, это я придумала себе что-то и на самом деле все обстоит иначе? Я скорее поверю, что для Хакима все это просто физическое влечение, чем нечто большее. И в таком случае пострадает лишь мое глупое сердце, которое этого вполне заслуживает за свою наивность.
Ведь происходящее между нами было в новинку только для меня, а вот Хаким, я уверена, долгие годы не знал, что у девушек в лексиконе есть слово «нет».
Только я не знала, как мне забыть все моменты, когда невероятные глаза Хакима вдруг наполнялись той же нежностью, как и в моих снах.
Как стереть из памяти его прикосновения, обжигающие кожу.
Как заставить себя перестать мечтать о его крепких объятиях, если каждая клеточка моего тела стремится к нему.
Оставаться в комнате стало невыносимо. Небо за окном так и не прояснилось и периодически освещалось вспышками молний, но мне необходимо было проветрить голову.
Я быстро умылась, привела в порядок волосы, которые после выходки Хакима напоминали гнездо, и вышла в коридор, стараясь даже не смотреть в сторону комнаты напротив.
Брайса нигде не было видно, и во мне крепла надежда, что он не слышал моих визгов. Хакима внизу тоже не было, хотя он редко проводил дни затворником, поэтому я предположила, что они оба снова умчались по своим важным и суперсекретным делам.
За прошедшие недели я покидала территорию вокруг дома только в компании Брайса, потому что пока не была готова явить себя этому миру самостоятельно. В основном же ограничивалась посиделками на веранде и разглядывала озеро, обдумывая все, что узнала за день. Брайс даже притащил большое плетеное кресло-качалку и мягкую подушку, чтобы я не сидела на ступеньках.
Но сегодня мне требовалось нечто другое.
Жадно вдохнув свежий воздух и бросив по привычке взгляд на озеро, я покинула уютную веранду и свернула направо.
Сад был прекрасным, и у меня сжималось сердце оттого, что им никто особо не интересуется, не заботится о нем. Растения без единого цветка, трава, утратившая все краски, и никаких звуков вокруг – ни жужжания насекомых, ни щебетания птиц в кронах поникших деревьев.
Я словно кожей чувствовала – сад просто погрузился в сон и ждет, когда на него обратят внимание. Очевидно, я задержусь в гостях у братьев, поэтому решила сегодня же предложить Брайсу помощь и хотя бы попробовать вдохнуть немного жизни в это место.
Территория была не настолько большой, чтобы тут можно было потеряться, поэтому я смело свернула с каменной дорожки налево. Уже хотела устроиться на потертой скамейке, прямо за заросшей клумбой, как вдруг подул сильный ветер и я увидела более подходящее для моих планов местечко, промелькнувшее между пышными кустами шиповника. Протиснувшись между плотными рядами колючих растений и поблагодарив саму себя, что поверх рубашки надела куртку, я оказалась в укромном уголке, который едва ли смогла бы найти намеренно.
– Идеально, – прошептала я, осматриваясь.
Я и не знала, что через сад можно выйти к воде, как-то не обращала внимания, огибает ли озеро территорию дома, но теперь была этому очень рада. Подступить к воде было бы трудно, там все заросло, зато это место было прекрасным убежищем для меня на ближайшее время, учитывая кусты шиповника, которые скрывали его от посторонних глаз, и огромное дерево, крона которого в ясный день смогла бы спасти от солнечных лучей.
Примяв траву возле дерева, я достала из кармана свой телефон, который захватила перед выходом, и села на куртку.
Верно. Сегодня мне не нужна была уютная и безопасная веранда, не нужны были все эти бессмысленные размышления о новой внешности, об эсилийских корнях или моем непонятном влечении к одному темноволосому, незаконно красивому и совершенно несносному мужчине.
Мне нужны были мои друзья.
Я машинально схватилась за кулон-сердечко, который не снимала даже ночью, и включила телефон.
Сейчас мне как никогда нужна была поддержка ребят, особенно Лилли. Вместе мы наверняка смогли бы во всем разобраться. Мне не хватало моей лучшей подруги каждый чертов день, что я провела в Сарсете.
Экран ожил, явив нашу совместную фотографию с Марком. И почему я раньше не замечала, насколько потухший у меня взгляд? Открыв галерею, я принялась листать фотографии с друзьями и вдруг наткнулась на видео, которое прежде не видела. Запустив его и прибавив звук, я ахнула от неожиданности.
Раздался звонкий смех и на экране появилась Лилли, а потом и улыбающаяся Мэгги. Они снимали на фронтальную камеру, сидя на диване в гостевом доме Верики.
«Лив, надеюсь, ты не обидишься, что мы стащили твой телефон!»
От звука голоса Лилли у меня перехватило дыхание.
«Это все ее идея, я тут ни при чем, – сказала Мэгги, указывая на подругу. – Эй, не дерись!»
Девочки продолжали шутливо препираться и смеяться, а я уже была на грани истерики.
«Лив, мы просто хотели сказать, как сильно тебя любим! Честно, о лучшей подруге я и не мечтала».
Лилли несколько раз чмокнула камеру и снова рассмеялась:
«Очень любим!»
Мэгги отправила множество воздушных поцелуев.
«Знай, что мы никогда не позволим никому тебя обидеть! Мы еще зададим этому засранцу Марку, вот увидишь!»
Слезы текли без остановки, и мне пришлось зажать рот, чтобы не завыть на всю округу, как подстреленный зверь.
«Ой, кажется, ты возвращаешься, – шутливо ужаснулась Лилли, глядя куда-то поверх телефона, а потом подмигнула мне: – Пожалуйста, не ругай нас сильно, когда увидишь это. И не вздумай менять пароль!»
Девочки послали в камеру еще по поцелую, и видео закончилось.
Не в силах остановиться, я пересмотрела запись не меньше десяти раз, пока не вспомнила, что восполнить заряд телефона уже не смогу, а его и так осталось меньше половины. Выключив смартфон, я дала волю чувствам, не желая больше держать в себе ту боль, которая каждый день разрушала меня изнутри.
Когда слезы наконец закончились, я почувствовала… облегчение. Боль немного притупилась, и я впервые за все время, что провела в этом мире, смогла вдохнуть полной грудью. Яркой вспышкой в сознание ворвалась мысль, что я со всем справлюсь. Не могу не справиться.
Тот, кто притащил меня сюда, совершил ошибку и еще сильно пожалеет об этом. Брайс сказал, что вскоре должна проявиться моя магия, и,
