честь имею!
— О! Я и забыл, что ты у нас заноза с гонором. Только я, вот что подъехал, нехорошо получается, я, значит, к тебе всей душой, в дом пустил, а ты роешь и копаешь под меня. Целую кампанию развернула, свору баб из опеки на меня натравила, единственную дочку решила отобрать. Это как называется?
— Правды хотите, слушайте. Я хорошенько подумала над словами Ляки. По всему выходит, вы хотели совратить родную дочь, а когда она умерла, я поняла, что в опасности ваша младшая. Я не дам испортить жизнь Малике.
— Ах, вот где, ты собачку зарыла? И не боишься бросать мне такие обвинения в лицо, а? Дергать тигра за усы не надо, поняла, малявка? Слышал я про твой подпольный штаб. Только я не ровня тем педикам, которым ты яйца отстреливала, не связывайся со мной. В общем так, обходи мой дом и мою дочь за сто километров. А иначе я найму настоящих профессионалов, а не тупую солдатню.
— Надо же, вот кто мне вендетту устроил, на вас я не подумала. Пообещайте, поклянитесь, что не причините вреда Малике и я от вас отстану.
Ответом стал булькающий смех, такой мерзкий, что Дине было непонятно, как в недавнем прошлом, она могла уважать этого человека.
— Как вы себя назвали, тигром, да вы — трусливый шакал?!
Мужчина подавился собственным смехом, прокашлялся, прищурил глаз и голосом, пропитанным едкой желчью, изрек:
— А ты, наверно, вообразила себя этакой спасительницей слабых и беззащитных. Спущу- ка я тебя с небес на землю. Кого ты спасла? Кому помогла? Думаешь, мол, Лауре верной подругой была, а теперь, ее сестренку спасу от насильника? Не доверяла тебе подруга, видать, не рассказала ничего. А теперь, слушай: когда Лауре исполнилось четырнадцать лет, я сделал ее женщиной, слышишь?
— Что- о- о? — Полузадушено просипела Дина, физически осязая, как отвращение готово выплеснуться наружу.
Дина смотрела в ухмыляющееся лицо, не веря, что эти немыслимые слова произнес отец Ляки.
— Что слышала. Чего уставилась? И что ты мне сделаешь?
Дина, не осознавая, что делает, бросила обе сумки на землю, расстегнула молнию спортивной и извлекла оттуда карабин и обойму к нему. Удерживая оружие левой рукой, правой отвела затвор, повернула флажок предохранителя вверх до отказа, вставила обойму в пазы затвора и дослала патроны в магазин. Убрала обойму и закрыла затвор.
Мужчина молча наблюдал за ней, с кривой улыбкой.
— Ты думаешь, человека убить легко?
— Человека — нет, а мразь запросто. И откуда вам знать, вы же не воевали?
— Знаю. Пришлось как- то придушить одну гадину.
— Кого?
— Жену мою.
— Так это вы ее убили, — вмиг ослабевшая рука с карабином опустилась вниз.
— Я, я, так что убирай пушку, а то поранишься еще.
Глаза Дины заволокло слезами, стало трудно дышать, свободной рукой она схватилась за горло. Глядя на поникшую девушку, мужчина воодушевился и принялся по- отечески ей выговаривать.
— Чем у тебя голова забита, тебе замуж выходить надо, детей рожать.
— Вы ответите за это. ваше место в тюрьме и знайте, Ляка вас не простила!
— Ох и наивная ты, ей не за что меня прощать. И если бы у нас в стране за каждое преступление в тюрьму сажали, народу бы не осталось. Даже не пытайся, угомонись.
— За что вы убили Лякину маму?
— А ты не догадываешься? Пришла домой раньше времени, увидела меня с дочкой, взяла на кухне нож и бросилась на меня. Как и ты сейчас, грозилась меня посадить, дуреха, у Лауры прощения просить стала, меня нехорошим словом обозвала.
Баглан Темирович оперся рукой на капот, презрительно оглядел оглушенную, от его признаний, лучшую подругу своей дочери и «добил» ее:
— А ты помнишь, что у Малики день рождения?
— З- завтра, — еле слышно выдавила из себя Дина.
— Завтра у меня переговоры. Тяжелый день. Я купил своей малышке дорогой подарок. Вон, в машине. Я устрою ей шикарный день рождения. А самый главный подарок она получит… ночью. Ты поняла, о чем я? По глазам вижу поняла.
Он еще не закончил глумливо улыбаться, а в голове у Дины все будто прояснилось, исчезла мутная рябь в глазах, тонкие пальцы перестали дрожать и обрели твердость. Нисколько не сомневаясь в правомерности своих действий, она вскинула оружие, сделала два шага назад и нажала на курок.
Благостную тишину вокруг разорвали выстрелы. Словно, в замедленной сьемке, Дина наблюдала, как отлетают гильзы и рвется плоть, разбрызгивая кровь. Баглан Темирович сначала завалился на капот машины, а затем сполз вниз и распластался на земле.
— Это вам за Ляку, ее маму и всех детей, мразь.
Сказала без злости, опустошенно- усталым голосом и выстрелила в голову лежащего человека. Подняла одну из валявшихся гильз, повертела ее, рассматривая со всех сторон и вздохнув, поставила на капот автомобиля. Упаковала карабин в спортивную сумку, подобрала сумочку и неторопливым, тяжелым шагом продолжила свой путь.
Тело бизнесмена обнаружили, лишь, к вечеру. Следственная бригада приступила к расследованию.
Айдар и Константин дослушали горькую повесть Дины, затем, очнувшись, как после тяжелого сна, Айдар обошел стол и вытянулся перед девушкой. Она встала, удивленно взирая на мужчину, смущенно пытающегося что- то сказать.
— Дина, Диночка… я… я готов руки тебе расцеловать…
— Я человека убила, а ты меня благодаришь???
Айдар обнял Дину, легонько прижал к себе и поглаживая по волосам, прошептал:
— Если ты и плохая девочка, то самая лучшая в мире.
А Константин потряс головой, избавляясь от оцепенения и сквозь зубы, выплюнул:
— Вот же недоносок конченный, родных дочек… урод. Оживить бы его и еще раз придавить.
— Бедная девочка, от родного отца такое…
— Да что тут говорить, отец не мать. Матери нет, считай, круглая сирота, а отец, что есть, что нет. А такого ублюдка в отцах иметь, да лучше б его не было.
— Не все так просто, Константин, не обижайся, тебе не повезло с отцом, он бросил вас, — с нежностью в голосе заметила Дина тому, кого считала братом.
— Мать на двух работах корячилась, когда я совсем мелким был, образования высшего я не получил, работать пошел сразу после армейки. А, теперь, он объявился, в суд подал на алименты, гад!
— Но есть и другие отцы, Константин. Мать ради ребенка многое сделает, но ты не представляешь, на что способен любящий отец. Ради кого, думаете, мой дядя так жестоко расправился с этими людьми?
Молодые мужчины непонимающе переглянулись.
— Один из убитых, его бывший зять, отец Адиля. Он, мало того, что обманул дочь, он проиграл ее в карты своим собутыльникам. Заманил Гаухар
