у командира, тыкнув стволом в сторону укрывающихся за ветром возле дома детей и женщин.
— А что мы можем? Только взять с собой, — спокойно ответил командир, указав пальцем на пару магов, что покуривали около одного из укреплений. — Чего прохлаждаемся?! Я вам вроде сказал, что делать!
— Но… — хотели было возразить маги, но встретив укоризненный взгляд командира, выкинули самокрутки и побежали в сторону одного из домов в поисках припасов.
— Если так пойдет, то мы не сможем довести всех до базы… — тяжко вздохнул командир.
Тем временем Кади прочёсывал окрестности в поисках выживших из первой группы. Шлем был откинут за спину и теперь тяжелым грузом болтался на уровне лопаток. Чтобы не замёрзнуть, он надел заранее подготовленную трёхслойную балаклаву с большим вырезом для глаз.
Но посреди белой пустоши не было ничего, за что бы у него зацепился взгляд. И не мудрено — все участники операции были одеты в белые одежды и ничто, кроме винтовок и глаз, не могло их выдать посреди снега.
«Видимо, падение было слишком сильным», — подумал Кади, припомнив слова выживших членов первой группы о падении с шестнадцатиметровой высоты.
Пораскинув мозгами, Кади достал ракетницу, вынул из неё гильзу от прошлой ракеты и отправил её к остальным сигнальным ракетам. Отправив в воздух оранжевую ракету, Кади некоторое время подождал, всматриваясь в белую пустоту ночи. Но это оказалось безрезультатно: никакого движения в пределах видимости не прослеживалось, что убедило Каргаделя возвращаться.
«Первая группа была куда больше. Будет хреново, если мы вернёмся без большей её части», — подумал он, пока разворачивался на лыжах.
Вдруг вдали раздался громкий женский крик, что немного испугало Кади, но быстро сообразив по поводу времени действия лекарства, он заскользил в сторону крика. Спустя минуту за очередным барханом он обнаружил около десятка тел, что были погружены в снег. Некоторые окрасили окружение цветом своей крови, но в основном все лежали без видимых повреждений.
«Не повезло же им», — подумал Кади, увидев, что кровь виднелась только у щитоносцев.
Быстро проходя от тела к телу, он неумело проверял пульс, хотя больше ориентировался на температуру тела. Из девяти только четверо были живы, а в сознании была лишь одна. Видимо, успев среагировать, она серьёзно укрепила оболочку и приземлилась без потери сознания. Подойдя к ней, Кади услышал плач и слова благодарности, что не прекращались, пока он её осматривал.
«Обе ноги сломаны, причём серьёзно», — подумал он, увидев, что голени были согнуты кпереди.
Частое дыхание и общая бледность бедной девушки явно намекали, что долго она не протянет. Это нехило подгоняло Кади, и тот начал быстро обдумывать способ выхода из этой ситуации. Решение не заставило себя долго ждать: представив рельеф местности, Кади связал несколько пар лыж вместе, получив некое подобие санок. Соорудив подобным образом трое санок, он перетащил на них выживших и закрепил их, перевязав веревками. Пару человек, которые казались целее других, Кади уложил на одни санки и туго привязал друг к другу.
Растерев балаклавой испарину на лбу, он запрягся на самодельный поезд из лыж и попытался его сдвинуть. Сначала конструкция ни в какую не хотела двигаться: некоторые из лыж не были смазаны, отчего слишком сильно притёрлись к снегу, но, приложив все силы к ногам, Кади всё же смог двинуться с места и начал тащить за собой «поезд» из раненых.
Поставленные на ребро широкие лыжи входили в снег на половину своей ширины, обеспечивая надёжную опору, но взамен забирая много сил. Пот пропитал всё нательное бельё уже после первой сотни метров, но Кади, скрипя зубами от усилий, продолжал идти в сторону лагеря, виляя меж небольшими барханами из снега.
Даже если бы он запустил сигнальную ракету, никто из лагеря её не увидит, а если бы он оставил раненых на месте и сам отправился бы в лагерь за поддержкой, то они рисковали снова не найти их, что так же не прельщало его, особенно после того, как он дал надежду на спасение этой девушке.
«Ещё пять метров и отдохну», — подбадривал он сам себя уже тридцатый раз, но не смел останавливаться.
Лямки уже продавили достаточно одежды, дабы начать сдавливать вены на руках, но это не было причиной остановить шаг. За полчаса он преодолел полкилометра и был уже готов свалиться от перенапряжения, но из-за большой нагрузки время действия лекарства быстрее подошло к концу, вновь погружая его в пучину голосов, не давая сконцентрироваться на мысли об отдыхе. В глазах плыло, но это не имело никакого значения — множество тренировок по стрельбе вслепую дали свои плоды, и он двигался просто по памяти, построив маршрут у себя в голове по ключевым точкам.
Заметив на горизонте небольшой свет от лагеря, Кади упал на землю. Голоса не унимались и налетели на его разум, словно стервятники, приказывая, прося, моля и угрожая совершать те или иные действия. Вновь восстановленный кровоток заставил его руки ожить, и он топорными движениями всё же смог достать из поясной сумки ракетницу и перевернуться на спину.
Щёлк!
Ракетница была разряжена.
Страдальчески взвыв, Кади открыл её, сбрасывая гильзу на снег, и начал копошиться в сумке.
«Побочные эффекты, говорили они… Общая слабость, говорили они», — сетовал он про себя, чувствуя как волна голосов отходит от его разума.
С силой пихнув ракету в ствол, Кади поднял заряженную ракетницу над собой и спустил курок.
Одинокая зелёная ракета взлетела в небо, привлекая внимание парочки дозорных, которых расставили по всему лагерю браконьеров. Не успела она достичь пика своего полёта, как за ней последовала следующая, уже красная. В данном случае цвет не играл роли, ведь изначально, ещё на базе, были обговорены все возможные сигналы.
Распластавшись на снегу, Кади, всё ещё часто дыша, старался не погрузиться в сон, но это ему не удалось. Прибежавшие несколько человек обнаружили лежащих посреди углубления меж холмов снега пятерых людей.
***
В это же время в другом месте.
Устав после очень тяжёлой ночи, Тифл свалился в постель. Чуть подросший Ортос, немного поскулив, принялся лизать его мизинец, явно пытаясь подбодрить того, но Тифл лишь вяло погладил его.
