фабрике пошили, — спокойно ответил Ленька. Приятель старался говорить ровно и спокойно, но то, что он сильно волнуется, было видно невооруженным глазом. Высокий и плечистый Валька, занимавшийся самбо, еще мог дать отпор, но низенький и худенький хиппи-пацифист Ленька — вряд ли.
— А тебя, рыжий, из пульверизатора обрызгали в детстве? — не унимался второй.
— Да, вот как раз хотел пойти закрыть, вдруг еще кого обрызгает.
И я, и Ленька с друзьями прекрасно понимали, к чему идет дело, но не горели желанием драться, поэтому надеялись, что разговор закончится более или менее мирно. Я стоял боком к обеим компаниям, поэтому видел, что кое-то из стриженных парней достал из кармана кастет. На куртке у него был значок с изображением Ленина.
— Дай гитару поиграть? — спросил вдруг первый парень, который с нами поздоровался, и резким движением выхватил инструмент из рук Ленькиного товарища. — Да не боись, побренчим и вернем.
— Пацаны, мы в общагу уже опаздываем, — вмешался в разговор парень, который достал из кармана банку. Однако стриженные парни загородили нам всем дорогу.
— На ужин опаздываете? — насмешливо спросил второй, самый высокий и крепкий. — Уже консервы приготовили? — он явно понял, что банку из кармана хиппи достал, готовясь к драке. — А нас угостите? А мы вот рыжему дадим журнальчик почитать… — он сунул Леньке под нос какой-то журнал с накачанной мужской фигурой на обложке. — Здоровьем займется, а то совсем хилый… Таких девчонки не любят.
Тут у Леньки кончилось терпение. Он был довольно худощав, но хилым никак не выглядел.
— Своим здоровьем займитесь. Нам идти пора, — сказал он, побагровев от злости и несправедливой обиды.
«Все, финиш… — пронеслось у меня в голове. — Зря он это сказал. Они специально провоцируют на конфликт. Это же для гопников как пусковой крючок, сигнал к действию. Сейчас начнется. Слово за слово, и получим на орехи». Я хорошо сознавал, что в уличных драках я совершенно точно бесполезен и вряд ли смогу помочь ребятам. Дрался я последний раз где-то в садике, и то понарошку. Единоборствами никогда не занимался — все к олимпиадам готовился. Да и хиппи, кажется, были народом миролюбивым и выяснять отношениях на кулаках не привыкли.
Я понял, что за компания качков к нам подошла. Это были любера, или, как их еще называли, «клетчатые» — из-за широких клетчатых штанов, которые носили эти парни. Что-то я о них слышал раньше, а кое-что узнал из отрывочных рассказов ребят. Обычные ребята с люберами предпочитали попросту не связываться и избегали мест, где можно их встретить. Неформалы же регулярно участвовали в стычках с ними. Это была тоже своего рода субкультура. Любера ненавидели всех, кто как-то выделялся из общей массы: и панков, и металлистов, и конечно же, хиппи. Один раз Ленька уже огреб от какого-то парня в клетчатых штанах прямо на Пушкинской площади — тому не понравился его хайратник, то есть повязка на волосы.
В то время драки между неформалами и люберецкими были обычным делом. Любера жили в Подмосковье, очень уважали спорт, много качались и специально приезжали в Москву, как они говорили, помочь милиции навести порядок. Местом дислокации в столице они не случайно выбрали Парк имени Горького. Понятно почему. Здесь и себя можно показать, и приключения найти на любой вкус. И не лень же им было! Как будто в подмосковных Люберцах не с кем подраться! Однако, как я понял, им просто хотелось развеяться и почесать кулаки, а в Москве для этого была масса поводов. Поводом для драки могло стать все, что угодно: чересчур длинные волосы, кожаная куртка, бахрома, повязка на волосах и т.д.
Накачанное тело у люберов очень ценилось: те, кто были при деньгах, даже умудрялись где-то доставать стероиды и употребляли их без разбора, сажая печень и прочие органы. Еще у них очень ценились журналы для бодибилдеров, которые также было невероятно сложно купить. Эти журналы бережно передавались из рук в руки и стоили немалых денег. Были у люберов и свои нелегальные тренажерные залы. Как правило, их оборудовали где-то в подвалах. Железные штанги и гантели при занятиях сильно гремели, и жильцы нижних этажей нередко вызывали милицию. Однако культуристы появившимся по вызову стражам порядкам убедительно рассказывали, что готовятся к службе в Советской Армии, а посему им просто необходимы физические упражнения. Когда стало понятно, что движение люберов набрало серьезные обороты, милиция время от времени стала устраивать рейды на подвальные спортивные залы и без вызовов. Их опечатывали, оборудование выносили, но они, как грибы после дождя, открывались снова и снова.
Не брезговали люберы восьмидесятых и обычным гоп-стопом ради наживы: так, можно было заработать немного денег, отняв у спокойно идущего по своим делам неформала значок под предлогом борьбы с Западом и тут же перепродав его другому неформалу, рублей за десять. Неплохой навар, если учесть, что батон стоил двадцать копеек. То есть на ровном месте можно было получить четверть стипендии обычного студента. Я уже научился немножко разбираться в ценах.
Я, как и многие ребята, считал то, чем занимались люберы, самой настоящей мерзостью и заочно их уже невзлюбил, хотя увидел сегодня впервые. Ну занимаешься ты спортом — и флаг тебе в руки, людей-то зачем трогать? Чешутся кулаки — иди чеши их на татами. Где-то я слышал, что лидеры ОПГ девяностых, например, печально известная Люберецкая братва, вышли как раз из среды таких качков. Уж не знаю, правда это или нет, но здорово похоже на правду. Отец, который очень любил группу «Аукцыон», рассказывал мне, что в юности, будучи студентом, пошел на концерт этой группы в Парк Горького и стал очевидцем большой драки с участием люберов. Тогда пострадало немало людей. Самому отцу тоже как-то довелось подраться с люберами.
Помню, когда я еще подростком, слушая рассказ отца, представил себе это массовое побоище, у меня волосы дыбом встали. Это была настоящая уличная драка, бои без правил, а не школьные пинки и тычки. Тогда в ход пошли ножи, нунчаки, резиновые палки, кастеты… Отцу с друзьями тогда удалось убежать, но его знакомые ребята-панки, которым здорово досталось, говорили, что все закончилось ближе к полуночи. А через день в газетах написали: на Крымском мосту у парка Горького ничего не было. Все как обычно.
Я встряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. Сейчас они мне ни к чему — только добавят страху. А компания люберов, кажется, уже поняла, что
