отношений. Таким образом, Сознание Нирваны не тождественно совокупности всех мистических состояний сознания. Напротив, оно является вершиной мистического Пути к субъективному полюсу сознания. Судя по доступным записям, даже среди мистиков лишь немногие поднялись на такую высоту. Отсюда следует, что есть мистические состояния, которые не выходят за пределы сансары и, как таковые, обычно более понятны объективному сознанию.
Но чем далее мистик продвигается в своем проникновении в эти субъективные глубины, тем меньше он может сказать на языке, понятном обычному сознанию, пытаясь описать смысл своего прозрения. Чем выше точка достижения, тем менее эффективным в качестве символа ее значения становится конкретно представляемый образ. Абстрактные понятия остаются эффективными символами дольше, но, в любом случае, все, что можно сказать, имеет ценность лишь как символ. Это неизбежно, поскольку выражение должно происходить в терминах объектов чувств или концепций, тогда как реальность объектом не является. В данном случае какая-нибудь так называемая галлюцинация или фантазия может предложить более верный символ, чем тот, который составлен из материала социального опыта. Конечно, так бывает не всегда. Во всяком случае, главное в том, что с точки зрения Сознания Нирваны все, что предлагает Вселенная (сансара), имеет лишь символическое, инструментальное значение. В данном пункте я соглашаюсь с гносеологией прагматиков, но иду дальше любого известного мне прагматика, так как считаю весь опыт, а также и мышление имеющими, в конечном счете, лишь инструментальную ценность, и даже рассматриваю весь опыт не более как своего рода катализатор, способствующий пробуждению самосознания.
Западная наука лишь недавно начала подходить к разумному пониманию состояния сознания, называемого нирваной. Очень поспособствуют разъяснению прежних недоразумений новые переводы аутентичной канонической литературы северного буддизма. Этимология термина нирвана[85] не очень удачна. Естественно принимать «угасание» за полное уничтожение. Но это великое недоразумение. Более верно понимать под Состоянием Нирваны то, что остается, когда способности восприятия и мышления исключены без уничтожения самосознания. Гасится определенный способ проявления сознания, а не сознание само по себе. Для обоснования данной мысли нужно считать всякую форму, все объекты и структуры мысли, а также и все структуры в сознании вообще своего рода ограничениями, налагаемыми на игру сознания. Устраните ограничения, сохранив самосознание, и вы тут же достигнете Состояния Нирваны. Поскольку этот процесс состоит в избавлении сознания от ограничений, его традиционно и называли «Освобождением». Таким образом, ключевым принципом этого Состояния является Свобода. Но при осознании этой Свободы выкристаллизовываются эмоциональные и интеллектуальные ценности. Последние в какой-то степени могут озарить и мысль, и опыт и тем самым стать в этом мире просветляющей и благословляющей силой. Следовательно, Нирвана – это Состояние сознания, которое может влиять и влияет на Вселенную опыта. Этого довольно, чтобы признать ее прагматическую ценность. Но эта прагматическая ценность является просто производной, трансформированной ценностью и поэтому имеет лишь частное значение.
Критическое исследование употребления терминов нирвана и мокша[86] в буддийской и индуистской литературе показывает, что в них не всегда вкладывается один и тот же смысл. Иногда создается впечатление, что нирвана – это Абсолютное Сознание, а в другой раз наталкиваешься на какие-то разграничения между разными степенями или уровнями Сознания Нирваны, и даже на прямое заявление, что Состояние Нирваны не является абсолютным. Некоторые из авторов явно более строги в своем употреблении этого термина, чем другие. Если мы примем, что этот термин иногда используется для обозначения определенного вида сознания, а иногда – какого-то его подвида, тогда причина мнимых несоответствий в употреблении этого термина в значительной степени (если не полностью) станет понятной. Основной характеристикой данного вида будет то, что это состояние сознания, выходящее за субъектно-объектные отношения, а потому неизбежно невыразимое в рамках сознания относительного. Различия же между подвидами данного вида подразумевают, что внутри самого сознания, выходящего за субъектно-объектные отношения, есть различные уровни и фазы – хотя такие различия и будут оставаться непостижимыми для субъектно-объектного типа сознания как такового.
В период проявления более глубокого уровня Постижения, которое произошло у меня спонтанно восьмого сентября, я был совершенно поражен. До того времени я не обнаружил в литературе ничего, что как-либо намекало бы мне на существование такого состояния. Я дал ему условное название по его эмоциональной особенности – качеству полной беспристрастности. Оно, казалось, превосходило нирвану в обычном смысле, которая всегда представлялась неземным Блаженством. Подобное Состояние было мне прежде знакомо, но на уровне Высокой Беспристрастности я осознал, что Блаженство пребывает ниже меня; оно было чем-то, в чем я мог принимать участие и от чего мог воздержаться по своей воле.
После периода погруженности в это Высшее Состояние, функционируя на уровне субъектного сознания, я несколько беспокоился – не ошибиться бы как-то в интерпретации[87]. Чтобы проверить себя, я предпринял поиск в доступной литературе, но не находил явного подтверждения, пока мне не попался перевод материалов тибетского буддизма, изданный Эванс-Вентцем[88]. Здесь я, наконец, наткнулся на фрагменты, в которых Изначальное Сознание (обозначенное разными символами, в частности термином «Ясный Свет») представлялось содержащим как состояние нирваны, так и состояние сансары. Это обеспечивало концептуальную форму, которая подтверждала мою собственную интерпретацию завершающего этапа Постижения. Становилось также ясным, что иногда термин «нирвана» используется как синоним этого «Ясного Света» (состояния, которое не субъективно и не объективно), тогда как в другом контексте оно относится лишь к сугубо субъективному состоянию. В конце концов я сконструировал символ «Безобъектное Сознание», смысл которого аналогичен (если не идентичен) тибетскому понятию «Ясный Свет». Таким образом, к уже обнаруженному мной эмоциональному значению было добавлено интеллектуальное.
Безобъектное Сознание и есть замкóвый камень, который венчает всю арку. Это последний шаг, необходимый для построения законченной системы представлений о сознании. Нирвана оказывается определенной фазой сознания, как бы звучащей контрапунктом по отношению ко всей сумме состояний сансары; сознанием, вышедшим за пределы «я», сосредоточенного на объектах. Это как бы противоположность всему сознанию субъектно-объектного типа. Но признать (или осознать) некое состояние и его противоположность разрозненными этапами – это еще не завершение цикла, поскольку эта пара подразумевает наличие того, что вместило бы ее в себя. Общее вместилище усматривается в Безобъектном Сознании, которое предлагает основание, с которого и нирвана, и сансара видны в должной перспективе. Безобъектное Сознание является нейтральным по отношению к любой полярности и поэтому, в принципе, дает власть над всеми противоположностями. Оно создает основание для определенной философской интеграции, которая не является ни интровертной, ни экстравертной. Это подразумевает философию, которая в целом не является ни идеалистической (в субъективном смысле), ни «реалистической», но может сочетать в себе и идеалистический, и реалистический аспекты. Она будет
