горлу. — Я знал, что больше не могу оставаться с Ноэль, когда стало очевидно, что я влюблен в кого-то другого.
Я ухмыляюсь. Но потом я вспоминаю реальность нашей ситуации.
— Так, подожди, тогда почему СМИ все еще называют тебя ее парнем?
Он поджимает губы.
— Потому что они так думают.
— А полиция знает, что это не так?
— Кроме Ноэль и моего отца, ты единственная, кто знает.
— Почему ты никому больше не рассказал?
— Мой папа сказал, что я не должен. — Тео вытирает руки о штаны. — Он думает, что это заставит меня выглядеть более подозрительно. Мы расстались в тот же день, когда она исчезла. Это было все еще так свежо, что он подумал… Зачем что-то говорить?
Я прикусываю губу.
— Что, если правда выйдет наружу? Разве ты не будешь выглядеть еще более виноватым из-за того, что скрываешь это?
Он проводит руками по волосам.
— Это то, о чем я думал. Хотел бы я быть честным с самого начала, но теперь, кажется, слишком поздно признаваться. И ты знаешь моего отца. Это его путь или ничего.
Я киваю, мысли проносятся со скоростью сто миль в минуту. Отец Тео хочет, чтобы он продолжал притворяться идеальным парнем, который никогда не причинил бы вреда любви всей своей жизни. Идеальный парень гораздо менее подозрителен, чем озлобленный бывший.
— Я знаю, что этого не нужно говорить, но я бы никогда не причинил боль Ноэль, Кэсс. Никогда.
— Я знаю, что ты бы не стал. — Эта мысль даже никогда не приходила мне в голову. Я стягиваю с него куртку. — Так что же нам теперь делать?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты расстался с Ноэль из-за меня. Но ты хочешь, чтобы общественность думала, что вы все еще вместе. Так что же это нам дает? — Мое сердце бьется где-то в горле, надеясь, что он скажет мне те слова, которые я хочу услышать.
— Я думаю… Мы подождем, пока она не вернется домой.
Разочарование убивает надежду в моей груди.
— Я ненавижу быть тем, кто говорит это, Тео. Ты знаешь, я не хочу верить, что это возможно, но… Что, если она никогда этого не сделает?
Его лицо вытягивается, и он отворачивается от меня, потирая рот рукой, чтобы сдержать рыдание, когда его глаза становятся стеклянными. Мое сердце разрывается из-за него.
— Я не знаю. Я не хочу думать о том, что она никогда не вернется домой. — Он издает прерывистый смешок. — Каков обычный период ожидания для того, чтобы двигаться дальше после исчезновения твоей девушки?
Его отец, возможно, прав. Если Тео продолжит слишком быстро, он будет выглядеть как парень-убийца, который залез в штаны другой девушке в ту секунду, когда пропала его девушка, а я буду выглядеть как ревнивая девчонка, которая схватила парня своей лучшей подруги в ту секунду, когда она исчезла.
Но я провела годы, желая Тео, и теперь, когда я наконец могу заполучить его, я не позволю ничему встать у меня на пути.
Даже если это означает, что мы должны держать это в секрете.
Я делаю вид, что осматриваю пустую парковку.
— Вокруг никого, и темно. Даже если кто-то случайно выйдет из библиотеки, они нас не увидят.
Он сглатывает, качая головой, но его убежденность колеблется.
— Никто не должен узнать.
Прежде чем он успевает снова запротестовать, я сажусь к нему на колени.
— Никто не узнает.
Сквозь его штаны я могу сказать, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Холод давно пробрал меня до костей, и на этот раз, когда я дрожу, это по совершенно другой причине.
Руки Тео скользят по моим бедрам, как будто он собирается мягко отодвинуть меня от себя.
— Кэсс…
— Я никому не скажу, Тео, — умоляю я. — Я обещаю. Я просто… я хочу поцеловать тебя. Я давно хотела поцеловать тебя. Я не могу перестать думать о тебе. Я не могу перестать хотеть тебя. Я так сильно пыталась остановиться, но не могу этого сделать. Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой.
Его глаза закрываются, как будто мои слова сокрушают его. Но когда они открываются снова, его зеленые глаза другие. Без маски. Он больше не прячется от того, чего он на самом деле хочет.
— Я тоже не могу выбросить тебя из головы. — Он заправляет прядь волос мне за ухо. — Кассиопея.
Мое сердце поет. Слова, которые я так долго хотела услышать от него.
На этот раз не только я сокращаю расстояние между нами. Мы наклоняемся друг к другу, изучая взглядом лицо другого. Его цитрусовый аромат наполняет мой нос, и его руки скользят от моих бедер вверх к щекам в нежнейшей ласке.
Мы встречаемся на полпути, губы соприкасаются в идеальном поцелуе, который заставляет мое сердце взорваться. Момент, о котором я мечтал годами.
Я целую Тео Сент-Джеймса.
И он целует меня в ответ.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
БО
Она такая мирная, когда спит.
На стене позади нее она начала рисовать синюю фреску, изображающую меня в зверином обличье. Густые брови, волчий оскал, с клыков капает. Она сделала это, чтобы разозлить меня, думая, что это мой дом. Я фыркаю. Она действительно думает, что я настолько глуп, чтобы привести ее к себе домой.
Даже если бы это было мое место, мне было бы насрать, на чем она рисует, пока она рисует.
Она закончила мой набросок. Оба серых глаза затенены и так поразительны, что шрам становится незаметным. Почти отходящий на второй план.
Полная противоположность тому, каким я вижу свое отражение каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.
Но, может быть, она видит меня таким.
Я оставил ее распростертой в ту первую ночь, как и обещал. На следующее утро я снял повязку с ее лодыжек. Неделю спустя ее руки все еще связаны перед ней. Некоторые уроки нужно усвоить на собственном горьком опыте.
Когда она, наконец, позволит себе уступить всему, чего хочет, она больше никогда не убежит от меня.
Здесь она счастливее. Она не признается в этом ни мне, ни самой себе. Пока нет. Но она это сделает. Она поймет, что пребывание здесь дает ей шанс сосредоточиться на своем искусстве. Перестать пытаться быть той, кем ее хотят видеть все остальные. Делать то, что она хочет, без стыда.
Быть именно той девушкой, которой она мечтает быть. Встретиться лицом к лицу со своими самыми глубокими, темными желаниями.
И поддаться им.
