с упоением вдыхает запах моих рассыпавшихся в беспорядке волос.
Что происходит?! Мычу что-то невнятное, отчаянно вырываясь из его объятий. Фактически отпрыгиваю подальше, едва вскочив на ноги. Тяжело дышу, оглядываясь в надежде спрятаться от себя самой. От стыда и ужаса перед лишающим воли желанием принадлежать этому опасному мужчине. Нет, еще страшнее — Тазрну, пугающему своей подчиняющей аурой и требовательной властностью.
— Я хочу уйти, — говорю, с трудом переводя дыхание.
— Уверена? — склоняет он голову набок, испытыюще разглядывая меня.
— Зачем тебе это? — спрашиваю, силясь понять, что происходит со мной.
— Разве не ясно? Хочу, чтобы ты была моей, — отвечает вопросом на вопрос, поднимаясь и наступая на меня.
Сердце пускается вскачь, я дрожу от всепоглощающего желания прильнуть к нему. Пусть уже дойдет до меня, почему он медлит?!
— Я хочу тебя себе, — он обжигает меня янтарными глазами, мешая думать. — Хочу, чтобы ты стала моей.
— Я… я не могу, — меня ведет от его взгляда, запаха, от того как нависает надо мной, уперев ладони по сторонам от моей головы. Я помню, что будет дальше. Знаю, каково это быть с ним, быть Его. Но то — всего лишь сны. А в настоящем — я принадлежу другому.
— Ты его любишь? — читает Тазрн мои сомнения.
— Кого? — я оттягиваю момент, когда придется отвечать. — Мужа? — мне страшно оттого, что он ощутит мои истинные чувства.
— Это простой вопрос, девочка, — усиливает он схожесть с грезами, вынуждая меня все глубже погружаться в туман нереальности происходящего. — Да или нет?
— Он мой муж, — отвечаю, понимая, как жалко звучат мои попытки восстановить дистанцию.
— Кхм, — усмехается, довольно склоняясь надо мной, — это ненадолго.
Если уступлю сейчас, со всей отчётливостью сознаю, пути назад не будет. Я превращусь в одну из тех лицемерных дамочек, что строят из себя самоприличие, тайно бегая к любовнику. Ну уж нет!
Отпрянула, приведя Тазрна в замешательство. И воспользовавшись секундным удивлением, выскользнула из его захвата, бросившись на выход.
Не успела, конечно. Меня поймали за локоть и вернули к себе.
— И от кого ты сейчас бежишь? — процедил он сквозь зубы, — от меня или от себя самой?
— От неправильности происходящего, — удалось мне вырвать руку.
— А жить с тем, к кому ничего не чувствуешь — правильно? — вновь полез мне в душу Тазрн.
— Что ты можешь знать о чувствах?! — с бессильной злостью прошипела я.
— Больше, чем ты думаешь, маленькая, — ответил он с неожиданной тоской в голосе, поднеся пальцы к моему лицу.
И было в этом легком касании столько чувственности, так много всего глубокого и затаенного, что все мое существо отозвалось на жест Варга. Я на мгновение прикрыла глаза, позволив себе поверить, что я и есть та самая девчонка, прошедшая с ним огонь и холод невообразимого калейдоскопа жизней.
Но это не могло быть правдой. Чьи бы воспоминания он мне не навеял, я никогда не смогу стать для него ею, — пронеслась в голове мысль, впервые заставив меня завидовать незнакомке из снов.
— Это гипноз, — прошептала я, — ты внушаешь мне чужие чувства. Зачем? Я похожа на нее?
Поразительно, но мне ни разу не удалось взглянуть на свое отражение в воспоминаниях девушки. Либо я просто не могла осознать себя отдельно от нее по ночам и выудить нужную мне информацию. Пока спала, я твердо верила, что все происходящее реально. И лишь проснувшись, начинала анализировать.
— На нее? — в полнейшем недоумении переспросил Варг.
— На ту девушку, которую я вижу во сне, — пояснила ему. — Тебе же нужна она, а не я, верно? Я не хочу занимать чье-то место. Ты должен отпустить меня! — судорожно хватаю его за пальцы, убирая их со своего лица.
Еще одно бесконечно долгое мгновение. Взгляд, вонзающийся в сердце роковым решением. Мучительный холод на щеке, оставшийся на месте его теплых пальцев. Мрак, окутавший взамен янтарного света его солнечных глаз:
— Уже отпустил, — разворачивается Варг, отступая. — Давно. Уже очень давно.
Слышу я шепот, покидая тишину кабинета, противоестественно звенящую обреченностью.
Глава 30. История IV (Избания ХVI век). Продолжение
Мне душно.
Какому-то законодателю мод пришло в голову превращать кружевные воротники в рабские ошейники с помощью крахмала. Это вещество получают из картофеля, произрастающего в Амириго. А теперь и наши поля постепенно покрываются этими ядовитыми ягодами. Да-да, плоды растения оказались крайне вредными. Зато корни у него довольно сытные и питательные. Но я не могу его есть. Как и маис. Предпочитаю на гарнир что-нибудь легкое. К примеру, наши родные виды капусты. Их же такое разнообразие! Никогда не наскучит.
Я вообще с трудом привыкаю к чему-то новому. А если учесть, что мне каждый раз приходится начинать с нуля, на новом месте, с новыми людьми… Одним словом я стараюсь сохранить незыблемыми хотя бы вкусы и привычки. Это немного успокаивает. Помогает не сойти с ума. От постоянно меняющегося мира, традиций, условий и условностей и… одиночества.
Мне не хватает Его. Постоянно. Я часами брожу по нашему саду, мучая себя воспоминаниями. Они единственное, что мне осталось от Варга. Жгучие как предрассветные слезы, яркие вспышки нашего казалось бы вечного счастья, на деле растаявшего как сказочный туман. Не подарив после себя ничего, кроме бесконечной тоски одиноких вечеров.
Мне и с дочерью не позволяют общаться вдоволь. Большую часть времени моя девочка проводит с воспитательницами. Как и я в детстве. Строгим, озлобленным монашкам велено выковать из моего нежного ангелочка бесчувственную, послушную куклу. Это мучает меня больше всего.
А еще страх. Я боюсь, кто-то заметит неестественный блеск в глазах моего Солнышка. Не знаю точно что это, но подозреваю — отголоски магии Тазрнов. Очевидно, она чья-то Лунная пара, как и я. Правда, мои глаза никогда так не сверкали…
Сейчас я понимаю своих родителей. Нет, не того жадного до денег дона, что достался мне в отцы в этой жизни.
А того, настоящего, кого я помню теперь очень смутно. Разве что его слова никак не выходят у меня из головы. Возможно, расскажи они с мамой мне все как есть, мы с Варгом нашли бы решение наших проблем.
Хотя, какое это все теперь имеет значение? — в который раз напоминаю себе, медленно прохаживаясь по залу.
Платье такое тяжелое! Мало того, что тут принято носить исключительно черный, так нам еще и железные обручи нашивают в каркас юбки! Для пышности.
Да кому оно надо?? Все равно никакой красоты. Особенно если еще и мантилью на лицо накинуть. Поэтому иностранцы презрительно называют нас «воронами».
Как исковеркано, изуродовано все в этой жизни.
