Послышалось спросонья, с облегчением решила я и нырнула обратно под одеяло, аккуратно сместив манса. Серпик луны высоко светил в ночном небе, так что до утра еще спать и спать.
«Э, чего удумала? Подьем!» – настырно прозвучал тот же голос, а Греттен во всей силы боднул в бок.
– Греттен, уймись, а… Дай поспать.
«А сейчас ты что, позволь спросить, делаешь?»
Я полежала еще мгновений, вспоминая, симптомом каких расстройств могут являться посторонние голоса в голове. Затем резко вскочила. Нет, я совершенно точно не сплю! Вот моя спальня, моя привычная кровать, пушистый халат на спинке кресла. Потрескивает еле слышно камин, которому даже дрова не нужны. И волосы еще чуть влажные после душа. На всякий случай ущипнула себя – больно!
«Конечно, больно» – ворчливо прокомментировал мои метания голос внутри. – «А ты как думала. Это еще научиться надо, чтобы не больно»
– Да что ты такое? Кто со мной разговаривает? Если это ментальная магия, то зря…
Мэтр Серенде сам упомянул в прошлый раз, что по доброй воле больше не применит ее на мне. А у кого-то же хватило невеликого ума проникнуть в мой разум. Или, остолбенела я, это… он? Тот маг-убийца. Не смог достать меня в Академии, решил дотянуться так? Ему ведь любая магия подвластна. Ну, мне же проще, усмехнулась я. Достаточно пустить Тьму по этому тонкому каналу и на другом конце никому теперь не поздоровится. Я привычно обратилась внутрь себя, к черному озеру, выпуская Тьму – та сама разберется, что делать. Вот только озера больше не было. Я от неожиданности замерла в ужасе. Как это возможно… Где моя магия?!
Отработанным жестом я потянула из воздуха свой скимитар и уставилась на пустую руку, похолодев.
«Успокойся уже. Магии здесь нет. Здесь все по-другому. Например, вот так»
Манс, не сводя с меня ярко-зеленых глаз, широко потянулся, прогнув спинку и выпустив когти, и стремительно стал увеличиваться в размерах. Он рос и рос, пока не занял половину кровати. Два еле проклюнувшихся шипа на лобике превратились в грозный костяной гребень, передние мощные лапы покрылись жесткими чешуйками, черные же шипы украсили кончик гибкого хвоста и задние лапы наподобие шпор. Под блестящей черной шкурой перекатывались литые мышцы в лунном свете, а клыки были с добрую ладонь…
– Греттен?.. – окончательно растерялась я. – Так это все же сон?
«Сама же просила»
– Так ты все же разумный? Ты разговариваешь?! Но почему ты не делал этого раньше?
Манс только фыркнул.
«А до этого не просила»
– Я не понимаю… Если это сон, то на самом деле все не так? Мне только снится, что ты сейчас говоришь? А наутро забуду? А даже если вспомню… Боги-многие, у меня голова сейчас лопнет… Если это сон, то почему у меня нет магии, хотя все так реально вокруг?
«Магия принадлежит реальному миру. Здесь другая сила. Сама дотумкаешь, какая? А то мое дело маленькое – только проводить тебя в мир снов в ясном рассудке, трезвом уме и твердой памяти. Дальше сама»
Манс изящно потянулся еще раз, причем кровать под ним угрожающе скрипнула, оттолкнулся задними лапами и просто-напросто вылетел в открытое окно.
Ну уж этого в реальном мире точно не может быть! Я перемахнула через подоконник вслед за ним. Если уж в моем сне есть говорящий и летающий манс, то и мне ничего не мешает полететь следом и расспросить его как следует!
Свежий воздух принял меня в свои объятия, а потом резко засвистел в ушах, потому что бесстрашный мой прыжок позорно завершился падением с пятого этажа.
***
Ронард Шентия
Войны с Самаконой не избежать, это было ясно как день.
И если Империя в лице Нердеса последние несколько лет пребывала в сладких иллюзиях относительно нерушимости мирного договора, то южные соседи все это время планомерно и долго готовились к войне. Джемрен наверняка просчитал все варианты развития событий на дне Содружества и был готов к каждому из них. Даже пункт о «браке во имя мира» исхитрился обернуть в свою пользу. Последнее, к чему он стремился, связав Лес и Империю брачными клятвами, был мир между странами…
Аландес, щенок. Хватило же ему ума, чтобы проштудировать Договор и найти способ потешить свое уязвленное самолюбие, нашептать идею «союзнику». А ума просчитать последствия не хватило. Какой теперь к гроршам мир… Когда во дворце М’Рирт и постели Ронарда поселится вражеский шпион, а Ардина, последний побег от могущественного древа Ровельхейм, станет заложницей в самаконской пустыне. Теперь противостояние обретет особо изощренную и жесткую форму. Но в одном Ронард был точно уверен: без этих браков война хотя бы была честной.
Никас выходил на связь ежедневно, но вести из Академии были противоречивые. Ардина, внезапно назначенная Нердесом на пост главы попечительского совета, выказала неожиданную твердость, убедив совет принять несколько значимых и довольно мудрых изменений, направленных в перспективе на увеличение магического потенциала Империи. Ронард подивился зрелости этих предложений, но в душе одобрил каждое из них.
Как и то, что она полностью перешла на индивидуальное обучение. Вот только выбор предметов был довольно странен для мага, обладающего и Светом, и Тьмой Изначальными…
Новости с границ приходили разные. Где-то случались провокации, где-то, обычно в горячих точках, наоборот, было подозрительно тихо. На северо-западе, у Альтанских гор, случился набег орков. Лес больше не был связан договором, боги уже не охраняли границы, а астарх – он лишь представитель, глава унвартов. Он больше не отвечал за остальные кланы.
Нужно ехать в Лес. Убедить унвартов и остальных – орков, варкалапов, нежить – принять предложение императора. И по другой причине тоже: ему нужно встретиться со Скогеном-Хозяином, попросить того об отмене клятв. Он уже ждет, но Ронарда в Империи пока держит зарок Сагарте. И сколько еще он продлится – только самой Сагарте ведомо.
Богиня, явившись ему в теле собственной служительницы, попросила подарок в обмен на его просьбу. Вероятно, это была просто ритуальная фраза, потому что Ронард еще не успел ничего предложить, как Сагарта сама опередила его, потребовав от него совершенно дикую вещь: вернуть ей то, что Ронард когда-то отнял у Сагарты.
Этим оказалась Тварь. Бесформенный комок розоватой плоти в химической реторте. Именно ее следовало холить и лелеять, пока та не наберется сил и богиня не сочтет, что вернула себе потерянное. Однако в одном Ронард был уверен – Сагарте он дорогу не переходил. Что он мог отнять у нее и когда, что теперь
