погрузится во мрак, как она предрекала. То ли, что я размечталась о Шеридане как о привлекательном и влюбленном в меня мужчине, поддавшись глупой надежде. Больно оказалось его потерять. Так больно, будто я привязалась к нему гораздо сильнее, чем думала. Я ощущала не просто потерю. На языке горчил вкус предательства, едкая кислота разочарования.
Когда я нашла в себе силы подняться, на часах было уже девять вечера. Он не вернется, поняла я. Наверное, я обидела его грубыми обвинениями. Что я завтра расскажу Бет, когда она увидит мои красные и распухшие глаза? Как дальше буду жить, зная, что по городу разгуливает вампир? Услышав в новостях об убийствах, буду ли каждый раз вздрагивать, гадая, не Шед их совершил? Как буду справляться с чувством вины, ведь именно я допустила это?
Я закрыла дверь на несколько оборотов ключа и устало поплелась в ванную. Пустота в груди была сильнее, чем я ожидала. Пока Шед был здесь, мне было неловко от его присутствия и иногда страшно. Но теперь, когда его не стало, я чувствовала себя одинокой, разочарованной и в нем, и в самой себе.
Трудно было уснуть, тяжелые образы кружились в голове. Пугающие алые глаза монстра осуждали меня из подсознания. Бабушка снова тащила из погреба за рукав, приговаривая: «Не каждую дверь стоит открывать! Есть двери, за которыми живет зло, стронув замок, ты выпустишь это зло на волю».
Меня разбудило осторожное равномерное постукивание, как будто рама бьется об окно.
— Лекси… — позвал кто-то, и мое сердце заколотилось в груди, когда я поняла, что это Шед зовет меня с лестницы, находясь по ту сторону двери. Как символично: дверь нас связала, а теперь вновь разделила, хотя мы оба были сейчас в одном мире.
Тук-тук-тук. Настойчиво.
— Не бойся, это я.
Не бойся? Он, должно быть, шутит! От ужаса меня в пот бросило.
Я нащупала телефон, спросонья думая о копах, а затем вспомнила, что этого делать нельзя. Я совершенно беспомощна перед вампиром, как и они наверняка. Никакая полиция отныне не спасет меня.
Я затаила дыхание, надеясь, что он решит, будто я сплю, и уйдет. Но стук продолжался, тихий и решительный.
— Лекси, пожалуйста… — Он что-то еще бормотал, но расслышать слова было невозможно.
Я встала с кровати, стараясь не шуметь и двигаться беззвучно, как умел Шед. Ковер мне в этом помогал, босые ноги не издавали звуков и на ламинате. Подошла к двери со своей стороны и замерла, напряженно прислушиваясь.
— Открой, — сказал он так уверенно, будто знал, что я стою прямо здесь. Я молчала. Сердце грохотало как ненормальное, во всем остальном я сохраняла полную тишину, даже дышать старалась реже.
Дверь скрипнула: Шед прислонился к ней с той стороны, я чувствовала это своими ладонями.
— Я слышу тебя, Лекси, не думай, что ты можешь меня обмануть, ты прямо тут.
Я отшатнулась, едва сдержав крик ужаса. Он слышит меня, черт подери.
— Уходи, — сказала тогда глухо, мне нечего было предложить ему теперь.
— Впусти меня, я ничего не сделал, — пробормотал он обиженно.
Мое сердце дрогнуло в крошечной надежде. Он сказал это для того, чтобы обмануть меня? Или он не лжет?
— Ты разве не попил крови парочки прохожих? — с сарказмом процедила я, сердитая и оскорбленная, вновь прижимаясь к двери со своей стороны. Мы были похожи на двух поругавшихся молодоженов: жена не пускает мужа на порог.
— Нет, — буркнул он, и весьма недовольно, надо сказать.
— Преступников, проституток? Они ведь заслуживают этого?
— Нет! — раздраженно стукнул он по двери, отчего она сильно вздрогнула.
Я призадумалась, противоречиво желая двух вещей: поверить ему сразу или все же прогнать и дать помучиться.
— Ты можешь проверить это, посмотрев в мои глаза — если бы я выпил целого человека, они не успели бы почернеть до этого времени.
— А если не целого? — прицепилась я к неточности формулировки.
— Лекси! — одернул вампир раздосадовано и снова стукнул по двери. — Впусти меня, мне не нравится тут стоять. Соседи уже слышат, — добавил шепотом.
Я вздохнула пораженно и… нехотя все же открыла дверь.
Шеридан проскользнул внутрь и запер замок самостоятельно, но я не позволила ему так легко облапошить меня, тут же скрестив руки на груди. Когда он повернулся, я нахально наклонилась вперед, придирчиво разглядывая его глаза. Он не шевелился; насупившись, смотрел на меня, ожидая вердикта. Но как ему поверить, если я совсем не знала метаболизма вампиров? Может, он лишь прикидывается славным, и его глаза успели бы почернеть после парочки надкусанных бездомных?
Парень не выглядел лицемером: честно и открыто смотрел в глаза, позволяя оценить самой, есть ли в нем какие-то перемены.
— Почему? — наконец, опустила я руки, удивленная и поверившая.
— Не смог, — признал он ворчливо. — Шел, шел и вдруг понял, что ты права: те, кого я встречал по пути, не заслуживали, чтобы их использовали, тем более, применяя силу. Я был бы хуже той, кто обратила меня, ведь мы отдавали им кровь сами! Я не могу стать дикарем, которых поголовно казнили на моей родине. К тому же, я понял, что не хочу потерять тебя… как друга, — добавил торопливо, когда я начала краснеть от смущения.
— Я… рада, — я все еще была насторожена, но его глаза в самом деле не были красными.
Шеридан улыбнулся — мягко и неуверенно. Примирительно коснулся моего плеча в коротком жесте, и я оттаяла, чуть не разрыдавшись от облегчения.
— Хорошо, — приняла я извинения, впуская вампира обратно не только в квартиру, но и в сердце, которое будто бы перестало кровоточить. — Правда, я очень рада. Тоже не хотела потерять тебя. Было так грустно…
— Прости, — он привлек меня к себе, и я всхлипнула, хотя вовсе не собиралась расклеиваться.
Мои ноги оторвались от земли, и я ахнула, потому что Шед нес меня в постель, не обращая внимания на слабое возмущенное сопротивление.
— Извини, что разбудил, больше не буду, — приговаривал он, укладывая меня, как ребенка и накрывая одеялом по самый подбородок, отчего я сквозь слезы захихикала. — Теперь я знаю дорогу в заповедник, ночь в моем распоряжении.
Ах, вот оно что. Значит, он принял правильное решение. И, судя по времени его возвращения, воспользовался он не такси. «Я пешком добежал бы быстрее», — жаловался он совсем недавно на черепашью скорость наших автомобилей. Значит, и вправду вампиры носятся как пули.
— Я буду следить за тобой: глаза выдадут, если нарушишь обещание, — пообещала я, и Шеридан рассмеялся над моей детской угрозой.
— Думаю, я буду уходить на охоту вечером, чтобы не мешать тебе
